— Вовсе нет, — чуть запыхавшись и немного тише повторила девушка, — я пришла по поводу работы…
— У нас нет для вас никакой работы, сожалею, мадемуазель.
Ларри шаг за шагом теснил ее к выходу. Противиться ему было все равно что идти против шторма. Но Шарлотта попыталась. Вцепившись в плечо слуги, будто это могло его задержать, она снова попыталась привлечь внимание хозяина особняка. Здесь ли он еще или уже ушел? В любом случае, ни в одном порядочном доме не вышвырнули бы вот так человека на улицу! Если господин Бош допустит подобное безобразие, он не только не дворянин, но и мужчина безо всякой репутации.
— Месье Бош, я по поводу вакансии экономки. Мне сказали…
Проклятый Ларри не дал закончить и, распахнув входную дверь, вытолкал девушку вон, издевательски пожелав: «Доброй ночи, мадемуазель!» Тут уж Шарлотта не выдержала и вскипела. Она успела просунуть саквояж между косяком и дверью и обрушила на голову слуги поток проклятий, перемежавшийся с отдельными бранными словечками, которые девушка слышала на улице. Шарлотта толком не знала, что они означали, но какая разница, главное произнести с нужной интонацией.
— И я ни капельки не удивлена, — заключила она свою гневную тираду и рывком высвободила саквояж, — что у вас нет экономки. Ни одна порядочная женщина не продолжится здесь дольше пяти минут.
Раскрасневшаяся, разгоряченная, Шарлотта гордо повернулась к молчаливому Ларри спиной и собралась с достоинством удалиться, когда чаши весов неожиданно склонились на ее сторону.
— Ларри, верни ее и проводи в кабинет.
Девушка не поверила собственным ушам. Она только что оскорбила месье Боша, а он согласился ее принять. Воистину, Гийом странный человек!
Через пару минут, избавившись от мокрой накидки и капора, Шарлотта скромно замерла у края небольшого цветастого ковра с модным восточным орнаментом. Взгляд ее был устремлен на пол, на грязные следы от туфель. Для полноты позора не хватало только лужицы, стекавшей с подола, и она непременно накапает, если девушка еще немного постоит на одном месте.
Господин Бош предпочитал полумрак — на весь огромный, размеров с гостиную в матушкином доме, кабинет зажжена всего одна лампа на столе. Она мягким, приглушенным зеленым абажуром светом вырывала из тьмы письменный прибор из бронзы и малахита, выполненный в виде скульптурной группы охотников, кожаные корешки книг, стопки бумаг и руки мужчины. Шарлотта в деталях могла рассмотреть каждую складочку, полюбоваться каждой гранью перстня-печатки на указательном пальце и тонким, витым кольцом с аметистом на безымянном. Только вот ее больше интересовало лицо Гийома. Не руки же, в самом деле, примут решение о найме новой экономки!
— Итак, представьтесь.
Голос месье звучал сухо, надтреснуто.
Звякнул графин, руки на время пропали. Выходит, он налил себе воды или чего-то еще. Даме не предложил, но она не в обиде: Шарлотта сейчас не гостья.
Девушка назвалась и еще раз озвучила цель своего визита.
— Ну, и кто наврал вам, будто в моем доме не хватает экономки?
Голос открасила новая эмоция — насмешка.
— Разве она есть? — в сомнении переспросила Шарлотта.
Ларри довольно быстро провел ее наверх, но особняку явно не хватало женской руки. Вроде, чисто, но сумрачно, ощущение, будто угодила в склеп. И мебель вся в чехлах. Виданное ли дело, чтобы в столовой не накрыли к ужину!
— Нет, — подтвердил ее сомнения Гийом и сделал длинный глоток, — но это не значит, будто я в ней нуждаюсь.
