Понятно, слуги не хотели, чтобы она вторгалась в их мирок.
— Посмотрим, может, я так поступлю завтра.
Девушка обежала напряженные, внимательно следившие за каждым ее движением лица и пристроилась на единственное свободное место подле кухарки. Судя по всему, оно принадлежало Ларри: только он отсутствовал, чистил сапоги хозяину или выполнял схожую работу. Несомненно, он не обрадуется, когда вернется, но вставать Шарлотта не собиралась. Нужно с первого дня поставить себя, иначе для всех она останется сопливой девчонкой. Перед Шарлоттой тут же возникла тарелка с хлебом и сыром. Подозрительно заботливая кухарка щедро положила ей омлета с ветчиной:
— Не взыщите, пища у нас скромная…
— Благодарю, я привыкла завтракать тем же.
Пусть не думают, будто она фифа.
Девушка поискала глазами нож и салфетку и, не найдя, принялась за еду. Прежде ей не приходилось отламывать хлеб руками под прицелом десятка глаз, но все когда-то случается впервые.
Однако, пора познакомиться с новыми лицами. Шарлотта повременила с расспросами: на сытый желудок люди словоохотливее. Она не ошиблась, когда дело дошло до чая с галетами, ее персона перестала волновать собравшихся. Слуги расслабились, лениво потекла прерванная беседа. Горничные по секрету делились последними сплетнями, обсуждали чужих мужей, свадьбы и крестины. Кухарка ругалась с мясником, который обвесил ее на четверть фунта. Только угрюмый мужчина молчал. Он пристроился с краешка и едва помещался на табурете, зато усердно работал челюстями. Ну, пора!
— А где Ларри? Он уже позавтракал?
Слуги дружно уставились на нее как на дурочку.
— Помогает господину одеться, — ответила за всех Катарина, чуть выпятив нижнюю губу.
Высокомерная особа! Уже не юная девушка, а до сих пор в горничных. Зато считает себя выше Шарлотты. Ничего, она это исправит.
— Может, вы просветите меня насчет распорядка дня месье, раз вы столь о нем осведомлены.
Катарина вспыхнула, а Марта прыснула в кулак. Шарлотта уловила одобрение в глазах кухарки. Приятно оправдать чужие ожидания.
— Я знаю о нем не более других, — резче, чем требовалось, ответила горничная. — Вы экономка, а не я.
— Приятно, что вы об этом вспомнили. — Девушка с невозмутимым видом отхлебнула из чашки. — Ну, раз экономка я, а не вы, вам надлежит добавлять «мадемуазель» и не огрызаться, а отвечать на вопросы. Встаньте, пожалуйста!
Шарлотта сознательно провоцировала конфликт. Он неизбежен, Катарина продолжит грубить, лучше разрубить узел сразу.
Горничная не сдвинулась с места и потянулась за галетой, словно не расслышала слов экономки.
— Хорошо, — кивнула Шарлотта, — к полудню я смогу дать вам расчет. Необходимо разобраться с домовой книгой, выяснить, сколько вам заплатили в этом месяце и сколько еще должны.
Звякнула посуда на столе — Катарина порывисто вскочила на ноги.
— Вы меня увольняете? — не веря собственным ушам, переспросила горничная.
Подобного оборота она явно не ожидала.
— Да, — Шарлотта мельком глянула на нее. — Раз вы ведете себя неподобающим образом и всячески показываете, что не желаете подчиняться новой экономке, придется.
— Но вы не продержитесь тут и недели! — вырвалось у Катарины.
Щеки ее пошли яркими пятнами, грудь тяжело вздымалась от возмущения.
Кухарка шикнула на горничную, покрутив пальцем у виска, и заискивающим тоном вступилась за провинившуюся:
— Простите ее, мадемуазель. Работа нервная, Катарина устает, вот и сорвалась. Она очень старательная, исполнительная, чудесная служанка. У бедняжки ребенок, уж войдите в положение. Извинись, Катарина! — прикрикнула она на женщину.
