Дождливым воскресным сентябрьским утром, на кордон неожиданно прискакал Михалыч. Айра тихонько подошла и ткнулась в меня носом, чуть рыча, за несколько секунд до того, как я услышала стук копыт и зычный вопль егеря.
– Викторовна!!! Открывай!!!
Отставив возиться с тестом и, вытерев руки о полотенце, я вышла на крыльцо, накинув старую шаль.
– Ну, и чего ты орешь, как будто тебя черти дерут? Заходи в дом. – Немного ворчливо проговорила я.
Михалыч спешился с коня, взошел на крыльцо и снял с себя брезентовый дождевик. Отряхнулся, как мокрый пес.
– Бррр …. Во погодка!! – Не то с восторгом, не то с возмущением сказал он. – Гляди-ка, осень уже на пороге.
Я зашла в двери, жестом приглашая его сделать то же самое. Пройдя в дом, он уселся у теплой печи, и зашмыгал носом. А я продолжила выкатывать хлеб. Айра забилась под стол у моих ног и оттуда настороженно поглядывала на гостя.
– Тебя чего с утра пораньше принесло, да еще в такую погоду? Случилось чего? Или так, в гости заглянул? – Чуть улыбнувшись, спросила я, возвращаясь к прерванной работе.
– Ага, в гости … Самое время, по гостям ездить. – Ворчливо заметил он. – А ты чего это, никак хлеб печь надумала?
– Надумала. И пирог с грибами, тоже надумала. А ты мне зубы то не заговаривай. Чего приехал то?
– Дак, я это … Егорыч, в общем, послал. Велел тебе приехать. – Смотря, куда-то в угол, избегая моего взгляда, промямлил он.
– С какого это перепуга то? Можешь внятно ответить? Случилось что ли чего? – Начала закипать я. – Воскресенье сегодня, вроде бы. Авралов не намечалось. Я вон хлеб ставить собралась и печь выстоялась. Что ему вдруг ни с того ни с сего понадобилось то, можешь толком объяснить?!
Я возмущалась, а руки проворно двигались, ставя хлеб в пышущую жаром печь.
– Так не сильно я в курсе … – Опять начал выкручиваться он. – Вроде как, начальство приехало не то районное, не то областное. Я особо то и не разглядел. На двух машинах прибыли человека четыре.
Я удивленно вскинула брови.
– Начальство приехало, а я им на кой ляд сдалась?
Чувствовалось, что этот вопрос его тоже мучал.
– Да, откель мне знать?! Мне никто не доложил! – Почти в отчаянии выпалил он.
Я усмехнулась.
– Ну, будем считать, что ты меня нашел не сразу. Я пока хлеб не испеку, из дома не двинусь. Сам знаешь, перестоит квашня и хлеб пропадет. А у меня свиней нету, чтобы негожим хлебом их кормить. Хочешь, подожди. Вон, чайку попей. Чего тебе по дождю мотаться. Не мальчик уж, чай. – Лукаво глядя на старого егеря заявила я.
Часа через два, достав румяные буханки и пирог с грибами из печи, я пошла собираться в контору, на зов начальства, гадая, чего этому самому начальству от меня понадобилось. Пока Михалыч, обжигаясь, уписывал кусок горячего пирога, я переоделась в спальне в привычную рабочую одежду. В общем, в контору мы явились, слегка припозднившись. Встретил нас охотовед Степан Ефимович. Увидев меня, недовольно буркнул.
– Как я погляжу, Ольга Викторовна, не шибко вы торопитесь на зов начальства то.
Я посоветовала себе быть терпеливой, и только пожала неопределенно плечами. Мол, понимай, как хочешь. Спрашивать я у него ничего не стала, решив, что, если надо, сам скажет, за каким бесом, меня в мой законный выходной выдернули из дома. Но, он не торопился ничего объяснять, только, окинув меня с ног до головы сердитым взглядом, мотнул головой на дверь директорского кабинета.
