Ничего, он скоро станет мужчиной. Немного ждать осталось.
Ершу понадобилось долго еще бродить по тихой дубраве, чтобы прийти в себя. Лишь когда сумерки стали одолевать дневной свет, он кое-как успокоил страстное смятение и пылкое томление, раздирающие его изнутри, так похожие на легкое безумие, на сон – одурманивающий и окрыляющий…
«Да уж, Дарёна – не только родителям богами подарена, но и мне она – дар небесный! Моей будет! Никому не отдам! Ежели она нрав свой выставит наружу и спрячется от меня на Купало, то я цветок папоротника сыщу, тогда точно никуда не денется…»
Когда он возвратился к Гнездовью, там сжигали соломенную «Марену».
Под радостные крики, ничуть не страшась возмездия той, которая вовсе не чучело.
Да к чему ее теперь опасаться?
Кончилась зима. Явь избавляется от ее холодных оков. Марене не заморозить больше никого из Воронов и Белок. Она утратила свою силу.
Настало время добрых богов.
Ерш пытался поскорее найти Дарёну, нетерпеливо выглядывая ее средь ликующих соплеменников и соседей. Его тянуло к ней неудержимо.
Но она первая разыскала Ерша, подкралась сзади и, схватив его за руку, радостно выкрикнула парню прямо в ухо:
– Пойдем к Маре ближе!
А он так и обмер от ее – теперь такого необычного – прикосновения.
Глядя на растерянный вид Ерша, Дарёна заливисто рассмеялась и сказала шутливо:
– Чего врос в землю, будто пень? Да не робей! Я ж с тобой!
И настойчиво потащила его к ярко полыхающему костру…
Когда веселье стихло, Вороны разошлись по жилищам, а Белки отправились в свое селение.
Дед Суховей заметив, что с приемышем творится что-то неладное, принялся докучать ему расспросами, пока Ерш не сдался и выложил всё как на духу.
Дед сперва довольно крякнул, хохотнул и потер руки, а после сказал серьезным тоном:
– Вырос ты. Весна пришла и к тебе. Но девку зря обнадежил. Пройдет это, глазом моргнуть не успеешь. Молодух вокруг – вон сколько.
– Не пройдет, – сердито буркнул Ерш. – Нет милей ее и краше.
– Не приворожила ль она тебя? – настороженно вскинул бровь старик. – Аль ужель легла с тобой?
Ерш только гневно сверкнул глазами на деда.
– Ладно, – миролюбиво продолжил Суховей, разглаживая морщины улыбкой и причмокивая. – Полно ерошиться. После твоего Перерождения – и Русалии не за горами. Там и будешь женихаться, как заведено предками. После уже вызнаем: пойдет зазноба за тебя или нет, согласятся ли ее родители? Соглашусь ли я… Ты видал ее только в хороводе, а какой она станет хозяйкой – надобно еще поглядеть, прежде чем девку в дом брать.
Парень с хмурым видом молча кивнул. Тут не поспоришь. Законы, установленные предками, нужно чтить и выполнять…
Так внезапно завладевшее всем сознанием Ерша непонятное чувство, какого он раньше никогда не испытывал, не ослабевало. Оно росло с каждым днем. Парень жаждал встречи с Дарёной. Готов был виться подле нее денно и нощно, да хоть разок взглянуть на нее, пусть и издали.
Он искал любой повод, чтобы сбегать в селение Белок. Но к его сожалению, таких поводов не было.
Принялся сам выдумывать различные причины, однако дед, догадываясь в чем дело, не позволял ему покидать Гнездовье. Суховей свое слово сказал, принял решение, и Найденыш должен ему следовать.
Видно, дед думал, что к тому времени перемается паренек, да и успокоится.
Но неизведанные доселе ощущения и неумолимая тяга к Дарёне Ерша так и не отпустили. Мысли о ней стянули его горячее сердце тугим, ни на миг неослабевающим узлом.
