Волга-матушка река. Книга 1. Удар - страница 18

– Вот это жмет. Заметили, в городе нет толстых.

– Разве только приезжие… да и те не совсем толстые и не совсем тонкие, – глядя на академика, полушутя подтвердил Аким Морев.

– Вот именно – не совсем толстые, – охотно согласился тот. – Ну, и дави, – как бы приказывая жаре, добавил он. – А там, в степи, будет еще круче… глядишь, килограммчиков десяток дряни из меня и выпарит. Поскорее бы туда. Ну, поехали.

– Только кремль… кремль посмотрим, – предложил Аким Морев, прибавив шагу, но академик придержал его за руку.

– Куда несетесь сломя голову? Черт-те что! Я вам ровесник, а прыти у вас! Порошки, что ль, секретные принимаете? – и изучающе посмотрел на будущего секретаря обкома.

Аким Морев был вровень ему, но поджарый, потому на ногу легкий, и лицо у него совсем моложавое… Конечно, моложавое по его годам: не юноша ведь… И академик повторил:

– Порошки, что ли, принимаете секретные?

– Да. Те самые, что вы приняли, когда мешочек с репой на бережок доставили.

– Шутите все. Однако верно: те порошки омолаживают.

Вскоре они попали в древний кремль, где собор, церквушки, домики – низкие, с маленькими окошечками-бойницами – доживали свой век, как доживает старичок, умирающий смертью-сном.

– А ну их! – сказал Иван Евдокимович. – Конечно, все это интересно – старина. Как же? Однако я сие могу увидеть в книжках. Пошли до гостиницы… и на Черные земли. Впрочем, в магазин зайдем, ружья купим. – Но, выйдя из кремлевских ворот, он остановился: на стене, как это бывает на скалах морского берега, виднелись ровные и длинные выбоины. – Да неужели сюда когда-то подходила Волга? – спросил академик.

– Нет, не Волга, – проговорил рядом стоявший худой, загорелый дочерна астраханец. – Здесь во времена Петра Великого по стене хлестали волны Каспия. А ныне, он, Каспий, вон куда от нас убежал – за шестьдесят километров, а то и дальше.

– Значит, здесь хлестало по этой стене? Видите, что творится в Поволжье? – обращаясь к Акиму Мореву, горестно произнес Иван Евдокимович. – На шестьдесят километров отступил Каспий. На сколько же по окружности сократилось водяное зеркало! Отсюда – обессилел и удар по суховею. – Он достал книжечку и что-то записал.

«Напал на свое», – подумал Аким Морев, с восхищением глядя на то, как Иван Евдокимович наклоняется, щупает продольные борозды на стене.

– Так-так-так, – произносил тот, шагая вдоль стены, затем вскинул руку с книжечкой и потряс ею: – Вот еще доказательство, как безобразно человек относился к природе.

Побывав в облисполкоме, где им предоставили машину, закупорив ружья и припасы, они пошли в гостиницу, решив на зорьке отправиться в путь…

И всюду, где бы они ни находились, у Ивана Евдокимовича нет-нет да и прорывалось:

– Каспий-то, а? Вот так Каспий! – Даже ложась в постель, он произнес, словно говоря о человеке, которому верил, считал его честным, а тот неожиданно проворовался: – Вот так Каспий.

– Спим, – посоветовал Аким Морев.

– Спим, – согласился Иван Евдокимович и выключил свет, но заснуть не смог. То вставал, открывал окно, шепча: – Духота проклятая, – то снова ложился, ворочался, поскрипывая кроватью, затем опять поднимался, закрывал окно, бормоча: – Черт-те что, под нами фокстрот долдонят… видимо, в ресторане.

Мучила его, конечно, не духота и не обычная бессонница после сытного ужина. Вот и теперь, когда звуки фокстрота доносились уже совсем глухо, когда он сам удобно улегся на кровати, намереваясь наконец-то уснуть, – вот и теперь все равно сон не шел к нему.