Так спрашивала она его, когда он в очередной раз старался ее удержать. Но ничего ему не хотелось больше.
В те дни Марена и столкнулась с Перуном во время своего последнего объяснения с возлюбленным.
– Змея, – вспылил он, – что это ты так с богом общаешься?
Она так резко повернулась к нему, что ветер, похожий на ураган, побежал между ними.
– Я думала, что он мужчина, но даже в этом не убедилась, – оправдывалась она, не скрывая обиды, – а тебя я не боюсь, ты напрасно меня пугаешь. Я и с Зевом самим дружна была, а ты только мнишь себя громовержцем, чтобы над людишками измываться, но даже против богини ничего сделать не сможешь.
Перун молчал несколько минут, в это время его отвлекла какая-то подопечная, и он удалился с великой радостью. потому, что точно знал, сколько всего из-за этой проклятой бабы происходить будет. Но всегда находился кто-то разумный, и беда незаметно отступала.
В то самое время в Славенске, а град именно так назывался, появился
Дубыня. Он уже слышал о князе и хотел одним глазком взглянуть на него, потому что ему было скучно в полном одиночестве тут. И когда узнал, то решил он послужить ему верой и правдой. А когда поговорил он со Славеном, тот ему еще больше понравился, и сделал его Славен своим воеводой, поручив ему дружину, которая и должна была стать самой сильной и лучшей в этом мире. И с каждым днем все более отважными становились те воины, равных им не было больше в этом мире.
– Повезло вам, что пока никто на вашу землю не напал, – говорил на пирукняжеском Дубыня, – но должны мы охранять то, чем володеем, а вот когдакровью своей польем мы ее, тогда она нашей и станет. И с радостью и гордостью смотрел князь на то, как на глазах под руководством Дубыни менялись воины его, совсем иными они становились. И стали они думать и гадать о том, как можно было сухими из всех грядущих сражений выйти, а было это совсем не так просто, как подумать можно было сначала.
Одно только смущало Славена – не ходил упорно Дубыня в храм, на это унего была какая-то своя причины, да не стал князь о том допытываться, пустьпоступает, как знает. Но беседа у них о вере все-таки состоялась немного позднее.
– Что-то Дубынюшка, не видел я тебя в храме нашем давно, – говорил князь, ласково улыбаясь.
– Так и тебя, княже, давно там не бывало, – произнес воин в ответ на слова такие.
Он все еще пристально смотрел на него, не понимая, почему князь с ним такую беседу завел.
Ничего пока не понимал он, и ждал напряженно развязки.
– Вот и я хотел, чтобы ты понял, что вера в душе быть должна, может и не так хороши наши боги, как того хочется, только без них еще хуже нам будет, это точно.
– А зачем ради нее живых людей изводить? -спрашивал его Дубыня, – разве они не пригодятся нам живыми?
Славен понимал, что и у него была какая-то история, связанная с жертвами и жертвоприношениями, но ничего больше о том говорить он не стал.
– Не богам это нужно, – вздохнул князь, а людям, для того, чтобы в повиновении их держать можно было.
Внимательно смотрел на князя своего воевода, казалось ему, что тот знал что-то большое и важное, и только начал говорить, но продолжать не собирался, вот в чем была беда, но как не с ней справиться можно было? -в от этого он понять никак не мог.
А Дубыня никак не мог забыть того случая, когда еще маленьким с братом своим он шел в чистом поле, и молния ударила да попала прямо в брата его. Но почему карающая рука выбрала именно его, не мог понять этого воин, и когда мертвое тело на руках до дома нес, и думал о том, как он матушке об этом скажет, тогда все в душе его и перевернулось раз и навсегда. Он дал клятву мстить всем, кто будет потом особенно яростно за богов заступаться.
