Каждый молчал о своем. Дубыня не знал, что ему с девицей делать, стоит ли говорить, что она сначала толкнула его в яму, а потом из нее и спасла. Варвара радовалась тому, что ей ничего и предпринимать не надо, хотя она еще не осознала того, что замуж выходит не за князя, а только за воеводу его, и когда до нее это дойдет, то наступит страшное разочарование.
Она радовалась все еще, почем-то думая, что князь искал ее, чтобы самому на ней и жениться – во все времена, каждый слышал только то, что ему слышать и хотелось.
Варвара пока еще была уверенна в том, что мечта ее сбылась, а потом уже поздно было даже попытаться что-то предпринять. И князь усмехнулся, он радовался тому, что сделал доброе дело.
Улыбка Дубыни казалась какой-то жалкой. Он знал, что у него не осталось никакого выбора. Он не мог противиться князю. И тогда не видать ему двора
княжеского и придется становиться странником, а проще и вовсе бродягой. А ради того, чтобы со Славеном оставаться, он и на Кикиморе готов был жениться. Готов, но как было бы замечательно, если бы этого не случилось.
Она вроде радуется. Тогда он еще не ведал, что и в этом ошибся, Варвара, хотя и продолжала еще улыбаться, но до нее уже дошел смысл княжеских слов.
Она уже знала, что отдадут ее в руки все того же парня, вокруг которого и Соловей и князь носились, а он что-то не особенно рад такому повороту дела, да и понятно, чему ему так радоваться?
Но он не только не станет князем, а еще и ее попрекать будет всю жизнь за те ошибки, которые она насовершала в свое время, и надо сказать, что у него для этого были свои веские причины.
Но Варвара без слов подчинилась этому решению, потому что тут же решила, что если не княгиней, то наложницей она станет в ближайшее время. И этим она и старалась себя хоть как-то утешить.
Ведьма оказалась права в главном – все было не так, как ей того хотелось, но замуж странная девица в тот вечер все-таки вышла. И князь был так близко, как со многими смертными потом не бывал.
Тут же освободили место для Варвары рядом с ее суженным, и она скромно отпустила глаза, полагая, что не стоит пока показывать своего недовольства, итого, что она и сама была так в том заинтересована.
Она поднесла к губам ковш с пивом сладким и стала раздумывать о том, что делать, как быть дальше. Надо было как-то свою жизнь с ним строить.
– Я должен от нее избавиться, – с грустью размышлял в тот момент Дубыня, жена может быть всякой, но я не хочу такую жену.
Но пока он ничего придумать не мог, и понимал, что должно пройти какое-то время, пока если не забудется, то притупится память о последних событиях, связанных с Варварой и ее позорным провалом в яму. Мысль о том, что они отправятся вместе в постель казалась ему просто невыносимой. Даже если эта девица и любила его, и тогда это не имело большого значения. Он понимал, что с ней останется только на очень короткий срок.
Дубыня хватался за последнюю соломинку, но ему казалось, что она обламывается и все рушится тут же.
И она, видя, как суров богатырь, поняла, что произойдет, если князю захочется с нею побыть вдруг. В том, что он не собирался на ней жениться не было никакого сомнения, но почему он должен отказывать себе в стремлении развлечься с женой своего воеводы, если она и сама готова ему на шею броситься?
Он уже готов был после всех раздумий бросить и князя и ту, которая стала его женой. И порывался Дубыня подняться из-за стола и сказать обо всем, но в
