Он стал быстро задирать юбки, в ужасе я пыталась сопротивляться и кричать, но получались лишь сипы. А торговец коленом раздвинул мне ноги. Его палец оказался там, где меня никто прежде не касался, по телу прокатилась волна незнакомого жара, я забилась, не представляя, что он собирается делать, а Грэм продвинул его в глубь и сказал хрипло:
– Вот она… Невинность. Ах…Как ты невинна… Это сводит с ума. Раздвинь ноги, Шарлотта. Давай же.
– Нет… пожалуйста, не надо, – молила я, а по щекам катились слёзы. – Не трогай меня. Ты не должен.
– Перед таким ни один мужик не устоит, – хрипел он мне в ухо и продолжал сдавливать грудь. – О, как ты хороша, Шарлотта…
Он опустил вторую руку вниз и отнял пальцы от сокровенного. На секунду подумала, что к нему вернулся разум, но через мгновение ощутила твердое и горячее возле самого средоточия.
– Расслабься, и будет не так больно, – проговорил он облизываясь.
Грэм чуть подался назад, я зажмурилась, приготовившись к страшному. Я не знала, что он пытается сделать, но это казалось сущим кошмаром.
Лицо Грэма исказилось сладострастной улыбкой. В этот момент за кустами справа послышалось рычание. Глухое, утробное, не похожее ни на одно из тех, что слышала прежде.
Я застыла. Грэм тоже замер и оглянулся. Он смотрел в кусты, но в темноте ни он, ни я не могли ничего разглядеть.
– Что за дрянь, – произнес он зло, и поднялся, чтобы проверить.
В кустах снова зарычали, а я пользуясь заминкой, вскочила и кинулась через рощу к деревне. Послышались вскрик и ругань, Грэм ринулся за мной, но мне казалось, он не столько гонится, сколько убегает.
Я все ускорялась. Когда впереди замаячил дом, в груди ухнуло, а ноги понесли быстрее. С разбегу ударившись в дверь, я влетал в дом и захлопнула створку, прижавшись спиной. Сердце стучало, как у перепуганной мыши, дыхание сбилось, я доковыляла до табуретки и, опустившись, просидела так, казалось, вечность.
Очнулась, лишь, когда дверь вновь отворилась и на пороге возникли родители. Оба поникшие и бледные.
Отец сказал с порога:
– Старейшина решил, что тебе стоит отправиться в путь завтра.
Я подняла на него уставший взгляд и кивнула. После того, что произошло, я готова был отправиться в Терамарский лес хоть сейчас, босиком и в чём есть, только бы подальше от человека, которому плевать на других.
Мать снова запричитала, принялась бегать по кухне, собирая какие-то туяски и котомки, заглядывать в сундуки, доставать вещи. Но мне ничего не хотелось. Мне не объяснили, в чем состоит таинство между мужем и женой, не объяснили, что пытался сделать Грэм, но теперь у меня сложилось четкое ощущение, что всё это ужасно и страшно. И что лучше идти через Терамарский лес, чем подвергать себя такому кошмару.
– Шарлотта, милая, возьми с собой чепец, и рубашку, и вот это еще…
Мать собрала огромных размеров баул, который под силу поднять только отцу, и оставила его посреди комнаты. Я окинула это великолепие усталым взглядом, и поднялась.
– Мне нужно выспаться, – произнесла я. – Завтра непростой день.
Родители останавливать не стали, и когда добралась до кровати, уснула, едва коснувшись подушки и даже не раздеваясь.
Открыла глаза поздним утром, когда солнце уже поднялось и светит золотым лучом в глаз. По началу нежилась в его тепле, но события прошедшего дня постепенно всплывали в памяти, и мысли становились тяжёлыми. Когда они дошли до Грэма, я поднялась, готовая бежать от него хоть на край мира.
