– У меня ужасные манеры, цветочек.
Наклонившись, мужчина коснулся носом моих волос. И застонал, от чего по моему телу пробежала волна мурашек.
– Ты пахнешь медом.
– Кажется, в прошлый раз ты унюхал кое-что другое, – съязвила я, но слова прозвучали почти шепотом.
– О, и этого тоже все еще немало.
Рассмеявшись, я вдруг поняла, что сжимаю его ладонь, а пальцами второй руки вцепилась в грубую ткань черной как ночь туники, словно без этого неожиданного спасителя провалилась бы в темную пустоту.
– Тогда лучше выведи меня на свежий воздух.
Волк сдержал слово: мы вышли на промозглые улицы Вордана.
Они были не так многолюдны, как когда я только прибыла. Запоздалые компании пили и хохотали, кто-то спешил на поздний ужин в харчевню, в витринах лавок все еще горел свет. После полуденного дождя все вокруг блестело: мостовая, сорняки, кусты и цветы, растущие из трещин.
Белые, желтые и голубые огни дрожали, покачивались.
Пальцы волка все так же обхватывали мою ладонь. Сердце по-прежнему разрывалось, но было полно решимости держаться на плаву. Чем больше он удовлетворял любопытство, которое я не могла обуздать, тем сильнее я ощущала, как постепенно забываю обо всем, кроме него.
Вспомнив слова его выходящего из таверны товарища, я нарушила теплое молчание.
– Командир, – произнесла я так, будто хоть что-то в этом понимала. – Впечатляет.
Пусть я и выяснила, что правитель Вордана был одержим желанием отомстить соседнему королевству, остальное оставалось для меня тайной.
У нас было слишком много собственных чудовищ, чтобы тревожиться о проблемах других.
Командир не стал распускать хвост, как павлин, хотя я сильно сомневалась, что он вообще на это способен. Однако он слегка сжал мою руку.
– Для остальных, возможно.
В голосе волка прозвучали нотки безразличия и чего-то еще. Возможно, ему стало неловко.
– Ты потерял многих своих собратьев в войне с Синшеллом?
– Больше, чем ожидалось, – ответил волк хрипло. – И, думаю, дальше будет только хуже.
Забеспокоившись, что сказал лишнего, он попытался сменить тему.
– Почему я не видел тебя раньше?
Но я еще не решила, какую ложь ему скормить, поэтому не позволила ему уйти от неприятного разговора.
– Любишь нападать на себе подобных?
Волк напрягся. Я ожидала, что он отпустит мою руку и, может, мрачно на меня воззрится. Но он лишь уставился вперед, на сверкающую в конце улицы реку.
– То есть, – быстро добавила я, – мне кажется, такое чрезвычайно трудно…
– Мы делаем то, для чего рождены, – уклонился он от ответа, тон его был резок и тверд. – Защищаем и служим. Мы обескровим их досуха за то, что они украли у нашего короля, и за будущее, что они отняли у нашего народа.
Я кивнула, поскольку давным-давно уже слышала эту байку от отца. То, как он говорил о здешнем королевстве, отчасти и подтолкнуло меня к решению тут спрятаться.
Сидя у костра, отец рассказывал мне историю о юном багровом короле, потерявшем родителей в битве, которой никогда не должно было случиться. О битве с солнечными – золотыми – фейри, что обитали по ту сторону ущелья, разделяющего континент Нодойя.
О страшной потере, которая изменила жизнь навсегда.
Как бы там ни было, я не верила, что это оправдывает крайности, к которым теперь так хищно стремился король. С другой стороны, я воочию убедилась, что любого рода война никогда ничего не решает.
«Самое мягкое сердце, – говорил Рорн, – покрытое толстым слоем непроницаемого золота».
