«Та-ак, стоп! Мяч вне игры… этак я черт знает до чего додумаюсь…» – Принц провел рукой по лицу, стряхивая наваждение, и молча кивнул в ответ на просьбу.
«Ямаха» удобно устроилась на ближайшей стоянке для мотоциклов и скутеров, а мужчина с женщиной нашли пристанище в маленьком баре на одной из улочек, примыкающих к Кампо деи Фиори. (2) Внутри было не особенно уютно и даже не совсем чисто – многочисленные посетители, что толпились у стойки или пробирались к столикам с добычей, изрядно затоптали пол; но аппетитный запах свежесваренного кофе и горячих булочек так дразнил нос, что все недостатки интерьера и обслуживания казались несущественными.
Усадив Малену за наиболее приличный столик возле окна, Лука поинтересовался, чего ей хочется: сэндвич, панини или булочку с кремом?
– Насчет кофе я запомнил… по-сербски они вряд ли делают, ну, а по-итальянски это как двойной черный кофе, (3) да?
– Ты совершенно прав… – улыбнулась она. – Двойной черный кофе, только со сливками. И еще панини. Они здесь очень вкусные.
Малена потянулась к своей сумочке, чтобы достать кошелек. Принц покраснел и остановил ее руку, и, когда она удивленно взглянула на него, пробормотал в странном смущении:
– Нет, я сам… сам заплачу, синьора… Малена. Позвольте… позволь мне.
– Да… конечно… если хочешь. – она тоже как будто смутилась и отвела глаза, не зная, что Луке некстати вспомнилось недавнее собеседование с Катеной. Та деловая встреча вот так же мирно начиналась в кафе, с панини и кофейком, а закончилась – в холодной воде Тибра… откуда он и выловил эту бледную русалку вместе со своей удачей.
– Ну я пошел тогда, добуду нам что-нибудь, пока все не смели.
С площади как раз привалила целая группа продрогших туристов, одновременно возжелавших римской уличной еды, и создала у стойки довольно длинную очередь. Принц не стал распихивать страждущих плечами и лезть вперед, хотя порой и не гнушался подобными методами захвата пространства. Может, потому, что Малена смотрела на него, может, потому, что хотел подумать, он встал в очередь вместе со всеми и потратил несколько минут ожидания на попытку разобраться во внутреннем сумбуре.
Он, Лука Корсо, спас жену старого врага – так уж вышло, ничего не попишешь, у Господа Бога свои расчеты и странное чувство юмора. Старый враг, Бруно Гвиччарди, предложил ему работу. Хорошую работу за очень хорошие деньги, и это, черт побери, с его бурным околофутбольным прошлым и двумя судимостями, и в то время, когда все в Италии в очередной раз со свистом несется к полному звездецу… Впрочем, суть работы была такова, что для нее судимость следовало считать плюсом, вкупе с умением драться и лихо водить любой транспорт.
Принца изрядно мучило, что он сперва отверг предложение, как и подобало гордому романисте, послал лациале туда, где солнце не светит… ну, а после – и суток не прошло после отказа! – сам звонил Центуриону и предлагался, как девка. Да еще радость свою не сумел скрыть, когда тот царственно согласился заключить трудовой контракт. Лука мог сколько угодно повторять себе, что все ради сына, что Чинция дала ему слишком мало времени и это очень хреновый выбор, но факт оставался фактом: он прогнулся, и теперь должен был работать на Гвиччарди. Выполнять поручения его жены, катать дамочку на машине, куда скажет, присматривать за ней, и, блядь, отчитываться боссу.
Отчитываться – вот это было противней всего… потому что означало несвободу, ошейник, цепь.
