В «тойоте» что-то рвануло, не особенно и громко, но салон моментально заволокло тяжелым желтым дымом. Владелец «москвича» распрямился, как пружина, поворачивался уже с пистолетом в руке. Кондрат, засевший на кухне у Данила с отлаженной, как швейцарский хронометр, мелкашкой, аккуратно всадил ему пулю в предплечье. На фоне взвывшей дурным кошачьим мявом сирены «скорой» выстрел совершенно потерялся для слуха. Японец тем временем вырубил «молодожена», а из «скорой» вылетели остальные трое.
Данил окинул взглядом окрестности. Второй машины не было. Из «тойоты», кашляя и хрипя, выползали на карачках четверо. Ничего страшного, если прикинуть, с ними не произошло – попросту сработала машинка, какую на Западе подкладывают в денежные мешки инкассаторам на случай налета… Дыма много, дым едкий, но никто еще от этого не помер.
«Пролетарий» попытался было поднять пистолет левой, но Данил уже его достал, выкрутил левую, прижав к себе спиной и прошипев сквозь зубы:
– Тихо, больной, не дергайтесь…
Под ногами у них валялся тупорыленький ПСС…
Какую-то секунду «пролетарий» еще принимал Данила за настоящего врача, заорал сгоряча, выдираясь:
– Отойдите, не ваше дело!
И поник от мастерского удара ребром ладони повыше уха. Пачкая халат кровью, Данил проволок его к машине, затолкнул внутрь. Японец уже извлек из коляски «узик» с деревянными щечками рукоятки, повертел.
– Брось дуру! – крикнул Данил. – Мало ли что могло на этом «узике» висеть…
В окнах кое-где замаячили немногочисленные зеваки. Пассажиры «тойоты» все еще пребывали на карачках. Данил свистнул, мимоходом врезал Гнедому носком ботинка по горлу, схватил Ольгу за локоть, протащил к «скорой». Крикнул Японцу, указывая рукой:
– Вон тот ствол подбери!
Запрыгнул в машину последним, шофер врубил сирену, и они понеслись прочь с крайне деловым видом, но соблюдая правила движения. Ольга торопливо разворачивала сверточек.
Пленки там, конечно, не оказалось – пустая кассета:
– Я же тебе говорил… – пожал плечами Данил. – Не расстраивайся, помни про запасной вариант… Вася, вырубай сирену и давай помедленнее…
Пленный все еще не пришел в себя. Японец, разорвав ему рукав, перевязывал рану натуго.
– Обшмонайте наскоро, – распорядился Данил. – Чтобы…
В тесно набитом людьми салоне словно развернулась туго скрученная пружина – пленник дернулся с пола, молниеносно крутнулся, выдираясь, невольно взвыв от боли, совсем рядом с Данилом мелькнуло его лицо, оскаленное в гримасе, все в мелких бисеринках пота, несколько секунд крутилась неразбериха и толчея, под Ольгин визг, азартные вскрики…
Кондрат ошарашил его сцепленными кулаками по темени, буквально в последний миг – вертясь в тесноте, раненый успел ударом подошвы угодить по ручке, дверь распахнулась, сзади недовольно мявкнул чей-то клаксон. Мог и выпрыгнуть…
– Ну, ребятки, это мы волка поймали… – сказал Данил, стягивая перепачканный халат. – А вертится, а визжит… Вот что, со мной остаются Кондрат и Японец, все остальные живенько пересаживаются и дуют на службу, как путние… Тормози.
Когда лишний народ пересел в шедший следом «скорпио», Данил вызвал Каретникова. Минуту слушал, выключил рацию, с силой провел ладонью по лицу…
Около десяти в окно «Интеркрайт-Транспорта» на Каландаришвили влетела граната, пущенная из «мухи». Стреляли из машины, тут же скрывшейся. Два человека убиты, в том числе и директор «Транспорта», состояние двух раненых оптимизма не вселяет, в здании полно силовиков, пожарных и прочих приятных людей…
