Но рука почему-то не нащупывала в указанном месте секретной защелки. Дверца потайного хода не открывалась.
Волк, не раздумывая, бухнул в нее плечом. Стражники кувыркались на полу, шум, создаваемый ими, забивал все прочие звуки.
Результата не было. Ничто не указывало, что задняя поверхность шкафа способна открываться. Монолит!
Волк осмелился еще на два удара, впрочем, довольно слабых. Размахнуться было негде – мешали вешалки с какими-то тряпками и общая теснота.
Потом стража умчалась, и бухать в стенку плечом стало невозможно. Волк присел и постарался успокоить дыхание. Он был в ловушке.
Между тем герцог, с трудом отвлекшись мыслями от осквернителя его ложа, обратил взор на осквернительницу.
– Развратница! – возгласил он, поднимая обличающую руку.
Тиина затаилась в подушках.
– И с кем! – возвысил голос герцог. – С безродным бродягой, который обращению с женщинами учился, глядя на грязных животных в хлеву.
– Анри, я не виновна, – пискнула императрица, собираясь с силами, чтобы как-то спасти ситуацию. – Дикарь набросился так, что я не успела вырваться.
– Зато потом вы многое успели. Я видел все!
– О боже, Анри!
Волк, отдышавшись, раздвинул императорское барахло и слегка приоткрыл дверцу – в шкафу было душно.
До него отчетливо доносились обличающие тирады рогоносца и бархатный голос неверной любовницы, которая, включив обаяние по максимуму, старалась сгладить гнев герцога и доказать, что пала жертвой жестокого насилия.
«Договорятся, – понял Волк, послушав минут десять. – Сильна баба».
Не то, чтобы милый Анри, перед глазами которого все еще стояла развратная сцена, во все поверил и смирился, но политика, политика! Лишиться мечты о короне из-за случайного перепиха глупой бабы… Нет, к такому герцог был не готов. Так что постепенно он начал смягчаться, давая себя уговорить.
Императрица, почувствовав перелом в настроении, выбралась из подушек… Она была обнажена и роскошна…
Мало кто способен устоять перед женщиной, опытной в искусстве соблазнения. Особенно, если она очень старается, понимая, что от успеха зависит ее судьба.
Герцог впечатлился. Виновница, развивая успех, прижалась бюстом и жарко шептала ему в ухо, что можно наказать ее по-мужски. Жестко и властно. Чтоб впредь неповадно было.
Идея понравилась. Милый Анри положил руку на гладкое бедро и почувствовал, что настроение его меняется.
Но что делать Волку?
Слушая мурлыкающие тона женщины, мягко влекущей герцога на ложе любви, он лихорадочно соображал, как поступить дальше. Время работало не на него.
Можно, конечно, неожиданно выскочить и, схватив шпагу, заколоть венценосного развратника. Но тут все неоднозначно: дверца шкафа тугая, под ногами скользкие тряпки… Пока будешь барахтаться, выдираясь, герцог сам проткнет как куренка. Шпага у него под рукой, а дуэльному бою обучен.
Нельзя забывать и то, что любой шум – провал операции. Если уж убивать, то мгновенно, а потом…
А потом все плохо. Потому что бежать некуда. Если схватят, никакой император не защитит. Ему это не нужно. Новая власть любит являться народу в белых одеждах святой непорочности. А отправить убийцу на плаху… Это ли не прекрасный способ доказать непричастность и подтвердить свою исключительную приверженность непредвзятому суду?
Идти на плаху, даже ради спасения империи, Волк был не готов.
То есть категорически.
Что же остается? Терпеливо ждать, пока всё успокоится? Бессмысленно. Заглаживая вину, Тиина будет доказывать любовь до утра. Потом явятся слуги… И что? Вылезать на всеобщее обозрение с голой ж..ой? (Капитан постарался, развалил, гад, штаны на две половины). Переодеться в одно из платьев, которыми заполнен шкаф? Размерчик не наш. Да и небритая физиономия (Волк почесал щетину на подбородке) маскировки не прибавит.
