Волк среди волков - страница 31

Но судьба судила, что в этом разговоре лесничий Книбуш ни одной фразы не договорил до конца. Обнаружив уснувшую, как видно, в траве подозрительную, жалкую личность в хаки, он начал:

– Ты поймал вора и поджигателя, Мейер? Отлично, ротмистр за это похвалит; и придется ему попридержать язык насчет того, что мы-де тряпки, и что руки у нас коротки, и что мы побаиваемся людей… Заспался, сволочь! – закричал лесничий и сильно ткнул лежавшего ногою в ребра. – Живо! Вставай и марш со мной в холодную!..

Но тот, кого он пнул ногой, только сдвинул фуражку с лица, метнул в разъяренного лесничего пронзительный взгляд и выпалил еще более пронзительным голосом:

– Лесничий Книбуш!..

Мейер-губан с большим удивлением и еще большим удовольствием увидел, какое действие произвело это простое упоминание имени на его партнера по картам, тихоню и труса Книбуша. Лесничий съежился как громом сраженный, растерял сразу весь запас ругани и, застыв, как по команде «смирно!», тявкнул:

– Господин лейтенант!..

А тот медленно поднимался, отряхивал с мундира и штанов сучки и сухие травинки и говорил:

– Сегодня в десять вечера у старосты собрание. Оповестите людей. Приведите с собой и этого коротышку. – Он встал, поправил на себе кобуру и добавил: – Кстати, разъясните людям, каким количеством оружия мы располагаем в Нейлоэ, годного к употреблению оружия и боеприпасов… поняли?!

– Слушаюсь, господин лейтенант! – пробормотал старый бородач, но от Мейера не укрылось, что он подавил вздох.

Непонятный субъект коротко кивнул Мейеру, сказал:

– Итак, порядок, камрад! – и скрылся в кустах, за сосенками, за мачтовыми соснами, в густом бору. Исчез, как сон!

– К черту! – сказал Мейер, задыхаясь, и уставился в зеленую чащу. Но там уже опять все было неподвижно и сверкало полуденным блеском.

– Да, тебе «к черту», Мейер, – разворчался лесничий. – А я сегодня бегай весь день по селу, а по нраву это людям или нет – тоже еще неизвестно. Иные странно так покривятся и скажут, что все это вздор и что с них, мол, довольно и капповского путча… Но… – продолжал лесничий еще жалобней, – ты же его видел, какой он есть, сказать ему это в лицо никто не посмеет, и стоит ему свистнуть, все являются. Возражения слышу всегда только я один.

– Кто он есть? – спросил, любопытствуя, Мейер. – С виду он вовсе не такой всемогущий!

– А кем ему быть-то? – отозвался сердито лесничий. – Не все ли равно, как он себя назовет – своего настоящего имени он нам не откроет. Сказано, лейтенант…

– Ну, в наши дни лейтенант не большая шишка, – заметил Мейер, но все же ему импонировало, как тот осадил лесничего.

– Не знаю, большая шишка лейтенант или не большая, – пробурчал лесничий. – Во всяком случае, люди ему повинуются… Они там, – продолжал он таинственным тоном, – определенно затевают большое дело, и если оно удастся, то Эберту и всей красной шушере конец!

– Ну-ну! – сказал Мейер. – Многие так думали. Оказывается, красная краска въедливая, нелегко ототрешь.

– А вот на этот раз выйдет! – прошептал лесничий. – За ними, видно, стоит рейхсвер, и сами себя они называют Черным рейхсвером. Ими кишит вся наша сторона, и они так и прут и с Прибалтики, и из Верхней Силезии, да из Рура тоже. Их называют рабочими командами, и они будто бы не вооружены. Но ты же сам видел и слышал…

– Стало быть, путч! – сказал Мейер. – И меня просят участвовать в нем? Ну, я еще наперед крепко подумаю. Если мне человек заявляет: «Порядок, камрад!» – этого мне, извиняюсь, мало!