На улице никого не было, спросить видел ли кто Пашу тоже не удалось, я зашел внутрь и принял самое нелогичное решение из всех возможных. Взял коньяка, выпил залпом и сел подальше от картины с Гагариным.
Кто мог знать Пашу? В разделе друзья на ФБ, числилось достаточно людей, но никто из них не был мне знаком. Я набрал Пашу еще. Телефон выключен. Гагарин, как показалось, загадочно улыбался.
Если я задержусь еще на полчаса, но существует огромная вероятность того, что напьюсь, а этого делать ни в коем случае нельзя. Самое время заказать такси, выйти на улицу и подышать вечерним майским воздухом.
Приятный ветерок обдувал лицо, и казалось, что алкоголь понемногу выветривается, а настроение заметно улучшается, дозвониться Паше невозможно, и я лениво ковырялся в телефоне, время от времени проверяя когда подойдет такси.
Наконец желтая машина подъехала к дверям рюмочной, усевшись на заднее сиденье, я поздоровался с водителем, мы тронулись в путь. Я последний раз набрал Паше.
Аппарат абонента временно не доступен
временно не доступен
временно не доступен…
Сторона А.
«Что жизнь? – Грузовик на цветущей поляне!
Фортуна – путевки диспетчерский лист,
Любовь – кошелек в придорожном бурьяне,
И смерть – тормозов заключительный свист…»
Н.О.М. – Jurassik Park
Сон, приносящий не чудовищ, а птиц райских – редок, а здесь особенно. Про «здесь» следует упомянуть отдельно. А про птиц уж лучше сразу, пока не забылось. Видимо она явилась мне под утро, или как я привык считать, когда заканчивались мои привычные восемь часов сна. Большая, вытянутая птица сидела на дереве, одиноко стоящем в поле. Она смотрела мне в глаза, и видно было, что существо не испытывает страха, а наоборот лишь повод для гордости и бахвальства. Подойти и посмотри, какова я! Таких точно никогда не видел. По крайней мере так близко. Каюсь, но это с моей стороны был некий страх, а если точнее осторожность в движениях. Низкая трава легонько щекотала мои босые щиколотки, но птичья красота заставляла меня двигаться вперед. Я сделал еще несколько робких шагов, и увидел в глазах птицы удивление, граничащее с раздражением. Кого, я, такая красивая, обязана ждать. Ускорив шаг, я подошел как можно ближе, на расстояние вытянутой руки. Что говорить или делать в такой ситуации, признаться честно, я не знал. Надо было видимо заговорить, но я не знал птичьего языка, да, и какое там. Птица, тем временем, вовсю изучала меня, даже не скрывая того, ее острые глазки-щелочки ходили вверх-вниз подобно маятнику, но очень медленно работающему. Это смущало. Постаравшись не обращать внимание на наглость со стороны птицы, я принялся делать то же самое, правда стараясь не мотать головой, как болванчик.
Большое, как я уже упомянул, крупное, но продолговатое тело держало на себе голову, отчасти напоминающую спелый ананас. Дело в том, что помимо схожести формы, голова была покрыта многочисленными острыми и плотными не то перьями, не то колышками. Потрогать я их не решался. Ноги были длинные, но плотные, похожие на ветви молодых деревьев. Такие точно способны удержать вышеупомянутые голову и туловище. А вот лапы были очень даже заурядными, эдакие пацифики, а не лапы. Видимо, птица заметила мое невольное к ним принебрежение, и потерла одна о другую, состроив в ответ кислую мину. Стараясь загладить свою случайную вину, я с неподдельным интересом принялся рассматривать яркое и удивительное по широте палитры красок туловище птицы. Боюсь судить, но полагаю не каждый профессиональный художник с точностью бы назвал все оттенки и тона красок, представленных на теле этого райского создания.
