Вольному – воля. Роман в стихах - страница 15
К душе родного человека.
Ты видишь слёзы? Не пролить
Их всех о нём за четверть века.
(Екатерина отвернулась от
Степана и плачет.
Степан заметно нервничает)
– Что трудно нам —
ему раз плюнуть.
Эх! Если б было чем подумать…
За что нам выпали напастья?
Не мог продуться, скупердяй.
Да что б ему не видеть масти!
Заставил плакать, негодяй.
(Екатерина, всхлипывая,
обращается к Степану)
– Я, Стёпа, успокоюсь скоро.
Ты отведи меня к нему.
Покарауль поодаль дома.
Сам знаешь: сплетни ни к чему.
(Занавес)
«Занавес! Широкий занавес!..»
Занавес! Широкий занавес!
Актёрам надо отдохнуть.
Они измучались, намаялись,
А впереди – тяжёлый путь.
И когда сложатся взаимности
До запредельных амплитуд,
Тогда не будет этой милости —
Не будет время отдохнуть.
Война случится. За околицей
Застыл коварный силуэт.
Старательно народы молятся,
А утешения им нет.
Непостижимая по логике
Причинно-следственная жуть
Перемешается до толики
В кровавую густую муть.
Осталось время на два действия:
И до, и после – про Любовь.
Война – безудержное бедствие,
Но, словно в сказках, вновь и вновь
Любовь омоет сопредельные
Водой живою берега:
Сойдутся судьбы параллельные
На Богом данные срока.
– VII —
(Скрипнула дверь, лёгкие
и тяжёлые шаги возвестили
о возвращении дамы
в сопровождении Степана.
Поручик приветствует их
из кухни, колдуя у плиты.
Туда же проходит Степан.
Екатерина остаётся
в смежной комнате,
борясь с естественным
волнением, и слышит:)
– Пришли? А я заволновался,
Чуть было сам не съел обед.
По кухне вдоль окна метался,
Кидая взгляды на буфет:
Во глубине его бутылка
Стоит в пыли четыре дня —
Взведём до уровня затылка,
Поднимем истину со дна?
Есть предложение напиться.
(Степан с сомнением,
не зная, как себя вести)
– С одной бутылки?
– Why бы not?
Веселье пьёт не больше птицы,
Дабы не искривлять полёт.
(Поручик меняет тему)
– Как Вам понравилась волчица?
Невесту я имел в виду.
(Степан неодобрительно нахмурился)
– Красивая…
(Поручик не замечает,
поливая соусом нечто объёмное
на сковородочке)
– Готов божиться,
Что без труда с ума сведу.
(Екатерина задыхается от
возмущения, но сдерживается,
не выдаёт своё присутствие)
– Придётся, верно, ожениться
И врать на голубом глазу,
Что для меня она – жар-птица,
Не удостоит – пропаду,
И в том же роде ерунду,
Терзая жалости струну.
– А в самом деле,
чего бы Вы ещё хотели?
– Коль рассудить, на самом деле
Любовь не выбирает цели,
А подчиняется желаньям —
Капризным, может быть, порой,
С молитвой самооправданья:
«Не уходи, побудь со мной.
Вкуси от Дерева Познанья
Его запретные плоды.
Изгнание – не наказанье;
Пройдёт вдоль светлой полосы.
Неосторожные мгновенья —
Глаза в глаза, в руке рука…
Неповторимое везенье.
Любовь отталкивать нельзя».
В теории должно быть так,
А в жизни – наперекосяк:
Искусство ловко притворяться
Легко разменивает страсть.
И есть за что любви чураться:
Едва потешится на сласть,
Стремится тут же расквитаться:
На червы пиковую масть
Несёт, чтоб при вистах остаться
И у души покой не красть.
Пижама, тапочки, перина,
Газетный столик у окна,
Жена – жемчужная витрина
И средство для ночного сна.
Покой… Идиллия… Зима…
Любовь уходит задарма.
Вполне привычная картина.
Скажи, ведь так, Екатерина?
(Поручик сбрасывает
хозяйственный фартук,
остаётся в полном мундире
и выжидательно оборачивается
к дверям, в которых
застыла Екатерина)
– Ты… Вы… циничная…
– Машина.
Не засоряйте лексикон.
И сказанное – не укор,
А прояснение понятий.
Обозначение границ,
Где планом крайних восприятий
Похожие книги
Перед вами сборник рассказов о непростых простых людях. Автор считает, что простых людей нет. Это те, кого мы мало знаем; чья жизнь пронеслась мимо. Все мы живем во времени, в котором родились, принимая его, при этом переосмысливая, сравнивая с чистыми идеалами, измеряя своим пониманием любви. Любовь всегда действенна, а не аморфна. Погружаясь в душу этих людей, мы находим себя и глубину, скрытую там. Каждый из нас – Вселенная, независимая планет
Альба – рассветная песня влюблённых, что должны расстаться, дабы не множить грозящие им опасности, если застанут их вместе. Этот жанр – изобретение ранних трубадуров Прованса и прародитель многих жанров современной поэзии. Книга знакомит читателя с текстами рассветных песен и в новой пьесе обыгрывает роль Альбы в сюжете. Пьеса – не фантазия, а исторический факт; герои – реальные личности, жившие в XIII в. Сордель – трубадур, который смог служить
Эта книга – «Три истории из реальной жизни» – художественная переработка жизненного опыта автора: Лондон, Ливерпуль, Манчестер, Токио. А теперь представьте всё это глазами молодого, начинающего «разведчика», умеющего видеть себя и других со стороны. И вы согласитесь – трудная работа, особенно когда в душе бушует любовь и музыка. Я благодарен дорогому мне человеку Илоне Пшегодской за все хлопоты, связанные с выходом этой книги и дизайн обложки. А
Эта книга – история простого человека. Фрагмент его жизни – лишь штрих от его внутренней Вселенной, которая выражена в музыке. Целостность картины можно узреть, лишь сделав шаг назад, погрузившись в ретроспективу жизни; ощутить что-то прекрасное, давно позабытое, но не утерянное. События, эмоции, чувства – мазки на картину нанесены при помощи стихов и музыки. Это – авторский приём, относящийся к литературному импрессионизму.
В романе описывается год из жизни сорокалетнего современного холостяка (он же автор, повествующий от первого лица), который страдает от периодических приступов депрессии. Однажды, познакомившись на сайте знакомств с домохозяйкой и матерью двух малолетних детей, наш герой привязывается к ней и к ее детям настолько, что на время становится частью этой небольшой семьи. Секс является главной связующим фактором для главного героя и его новой знакомой,
Новогодние выходные на горнолыжном курорте с самого начала пошли не по плану: сначала Саша столкнулась в самолете с Антоном Орешиным – главным нахалом их универа, а после оказалась отрезана от родителей из-за снежной бури и едва не осталась одна в незнакомом городе. Но тут на помощь ей пришел кто? Да-да, тот самый нахальный Антон Орешин, с которым у Саши есть своя история… и кто знает, как она перепишется под Новый Год.
Вместо путешествия на море Томе предстоит летняя практика с мытьем самолетов и разбором старых ангаров. А тут еще подруга просит помочь с соблазнением Эдика Исаева – пилота-третьекурсника! Но сам Эдик, кажется, заинтересован совсем в другой девушке… Томе предстоит нелегкий выбор. А еще эта практика изменит судьбы многих, ведь лето – это маленькая жизнь.
Два брата-близнеца Дэн и Макс, так удивительно похожих внешне, но с совершенно разными взглядами на окружающий мир, влюбляются в одну девушку, новенькую в их классе. Лера делает свой выбор, и кажется, что этот выбор на всю жизнь. Но судьба распоряжается иначе…Эта история о первой школьной любви, о разлуке, о жизненных трудностях, о чувствах, не угасших с годами, о страсти и диком желании, которое приходится сдерживать, находясь в одном шаге от лю
Поцелуй у Бранденбургских ворот… Они познакомились по переписке и встретились впервые в Берлине. Она в браке, он в разводе и в поисках удовольствий и материала для работы.Свет и порок. Побуждение и уязвимость. Вячеслав Прах создал роман-шкатулку, в которой спрятаны секс, сказка о свечении Короля, тяжелые воспоминания, преследующие мужчину, и самые глубокие тайны человеческой души. Обнажая их, герои обретают близость и доверие.Так ли неуязвимы муж
Книги серии «Роман-биография. Свидетели эпохи» повествуют о знаковых культурных событиях прошлого: об ушедших эпохах, подаривших миру гениев искусства, о жизни великих художников и о судьбах их шедевров. Книга «Юность Пикассо в Париже» рассказывает волнующую историю о молодых годах Пабло Пикассо – художника, ставшего великим, открыв новый путь в искусстве.