И только маленький мальчик с неожиданной для этих мест тенью безынтересности на лице, дожевав первый и, впрочем, возможно, последний для него на сегодня блин, постоянно отвлекаясь на то, что рисовал его неспокойный ум, и, наконец, вспомнив об отнятой у него накануне конфетнице, по привычке механически пробормотал: «Мне скучно…»
И эти слова, растворившись в море улыбок и веселья, донеслись неуютной прохладой до слуха самого маленького медвежонка, тут же подлетевшего к мальчику на воздушном Пузырьке. Полупрозрачный слоненок с кучей разноцветных конфет в уже сытом животике, пощекотав за ухом заплутавшего в своих воображаемых рисунках Малыша, забросил его на свою упругую спину, и они помчались исследовать волшебный мир с высоты то птичьего, то комариного полета.
Решив позволить им это небольшое путешествие, Оберег и Фея, переглянувшись, не стали их останавливать.
* * *
– Быстрее! Быстрее! – кричал мальчик, размахивая большой соломенной шляпой, которую нахлобучил ему на голову вдруг взявшийся из ниоткуда Буруднучонок, предварительно опрыскав веселую компанию апельсиновым соком из водяного пистолета. – Ах так?! – и они еще некоторое время играли в догонялки, мелькая между деревьями, но Буруднучонок был таким юрким и так долго натренировывал летные способности своего вингсьюта, что слоненку было за ним попросту не угнаться. Хотя, признаться, это никого не огорчало. Все взахлеб просто радовались ощущению нахлынувшей на них свободы с сочным тропическим вкусом озорства. – Давай! – крикнул мальчик, и пролетавший над поляной Пузырек вдруг неожиданно развернулся и выдохнул в воздух целый ворох желтых лепестков, которые как нельзя кстати облепили Буруднучонка, оказавшегося в этот момент позади в попытке настигнуть их врасплох с неожиданной стороны. Но не тут-то было! Он еще долго смеялся, махая вслед полетевшим дальше озорникам, откашливаясь и отчихиваясь. А они, недолго думая, булькнулись в неглубокое озеро, коснулись Пузырьковым животом дна и с той же силой вытряхнулись обратно, искупанные, постиранные и через пару стремительных в полете мгновений уже и сухие.
– Слушай, – вдруг спросил Медвежонок у мальчика так, как будто ему в голову пришла гениальная идея, – а ты когда-нибудь пробовал сахарные облака? Они прямо как сахарная вата, только лучше! Нет! Намного лучше!
– ДА?! – заискрился от восторга мальчик. – ХОЧУ! МНОГО! – и они полетели в сторону Вечнозеленого Дуба, в чьих ветках иногда можно было найти редкое и нежнейшее на вкус лакомство.
Дуб этот был, по сути своей, весьма необычным созданием даже для этих краев и занимал особое место в мире и сердцах волшебных жителей.
Вечнозеленый. И не потому, что он был вне смены времен года, а потому, что времена года в его случае сменялись несколько иначе. Почка – в знак того, что скоро на одного волшебника в мире УиВ станет больше, желтеющий – что кто-то познал пустоту и скоро в ней растворится, и ниспадающий – в знак этого самого растворения…
И, видимо, поэтому, завидев его еще издалека, ему с уважением кланялись, позволив себе на некоторое время остановиться и ничего не делать, созерцая величие его неспешного полета и вслушиваясь в таинственные песни его могучих, красивых и сильных ветвей. И еще большей таинственности этим песням придавал камень у его подножия. Большой. Щербатый. С покатыми боками. И со странной надписью: «Я прощаю всех тех, кто так или иначе считает или чувствует, что причинил зло мне. Я прошу прощения у всех тех, кто так или иначе считает или чувствует, что я являюсь причиной зла по отношению к ним. Я прощаю себя».
