Но прыгнул уже в провале, наткнувшись на удивительно ровный срез каменного монолита. Вот к нему и прижало дарфа чудовищной массой каменных обломков. Прижало так, что наружу торчали лишь кончики пальцев, которыми он успел ухватиться за край провала. Сколько он провел без сознания, Артан не знал. В сознании же, не имея возможности даже пошевелиться, прожил долгие два дня и ночь. Любой другой разумный на месте дарфа, скорее всего, не пережил бы даже одного дня. Да что там – абсолютное большинство искателей не пережили бы самого обвала. Но далеких предков Артана боги словно специально создали, чтобы выживать в таких вот непростых ситуациях.
И дарф, которому к тому черному для сквайда дню шел уже пятый десяток лет, выжил. Не сам, конечно. В сгущающейся вечерней тьме, пробивающейся сквозь крупные обломки, кто-то дотронулся до его руки, торчащей из камней. И что-то глухо проворчал, когда эта ладонь постаралась вцепиться в чужую. Еще и вторая принялась сжимать и разжимать пальцы, показывая, что руки лишь продолжение остального тела, и что тело это до сих пор живо. Артан к тому времени настолько обессилел, что практически не мог радоваться, когда его вытащили из обломков. Но эмоции не полностью покинули его. И главными из них были злость и раздражение. Потому что заметил его, и вытащил из ловушки оркус. Гром. Первой разумный, который стал ему другом. Не сразу, конечно – после многих рейдов, непростых, гибельных ситуаций, когда они спасали друг друга и других членов сквайда…
Спасали не всегда; текучка среди искателей была очень велика. Но не в сквайде, главой которого была Мира. Одна из живых легенд Борска. Умная, расчетливая и очень осторожная. А еще – хорошо разбирающаяся в людях. Так она называла всех, с кем общалась; неважно, кем они сами себя считали – оркусами, дарфами…
Вот и в Артане она разглядела то, что не смогли разглядеть главы четырех предыдущих сквайдов. У дарфа был нюх на все необычное. Неважно – опасное, или не очень; полезное, или совсем бросовое. Главное – необычное. Потому Мира назначила его Глазом сквайда, хотя и Гром, и юные Алай с Малаем превосходили дарфа в остроте зрения, слуха и обоняния кратно. Все они видели совершенно обычный камешек на пути сквайда задолго до его Глаза. Но только Артан наклонялся, чтобы перевернуть его, и обнаружить под ним… чаще всего совершенно бесполезное. Ведь развалины древней столицы обшаривали в поисках добычи уже сотни лет. И все равно находили артефакты, иногда очень ценные. И Артан находил.
Вот и теперь дарф чувствовал – этот парень, неведомо как попавший в замурованный каменный склеп, и не понимавший ни одного слова на общем, очень необычный. В чем это выражалось? Артан объяснить не мог. Так же, как и сказать, несет ли необычность парня сквайду, и ему самому какую-то опасность, или, напротив, благо. Просто он был не таким, как все, и нужно было держаться от него подальше. Даже с учетом того, что этот незнакомец уже успел спасти его, Артана, от большой беды. Это Мира так сказала, а значит, это так и было.
Главе дарф доверял безгранично. И на ее решение переночевать здесь всем сквайдом, и в компании незнакомца, лишь кивнул. Но свое мнение все же высказал. Позже, когда все расположились ко сну, оставив первым караульным одного из близнецов. Впрочем, высказались все. Первым, как ни странно, великий молчун Гром.
