Уходит… и больше не возвращается. Филлори поглощает его навсегда. В последних двух книгах, «Тайное море» и «Блуждающая дюна», брат и сестры безуспешно ищут его (Квентину вспомнился умерший брат Элис). Квентин, как и большинство фанов, предполагал, что Пловер намеревался вернуть раскаявшегося Мартина назад в заключительной книге серии – но автор скончался, когда ему не было еще и шестидесяти. «Блуждающую дюну» он оставил в рукописи, и в его черновиках не нашлось ответа на эту загадку. Она, как в неоконченном романе Диккенса «Тайна Эдвина Друда», никогда не будет разгадана, и Мартин навсегда останется мальчиком, пропавшим без вести в сказочной стране Филлори.
Может быть, ответ содержался в «Волшебниках», той книге, которую Квентин держал в руках, но и она пропала бесследно. Он вывернул Дом наизнанку, допросил всех и каждого и был вынужден сдаться. Кто-то из Брекбиллса взял ее, выбросил, потерял… но кто и зачем? Может, это вообще была ненастоящая рукопись.
В воскресенье Квентин проснулся рано и понял, что с него хватит. Пора возвращаться к своей новой жизни. При минимальном чувстве вины он поведал родителям, что вообще-то договорился… богатый сосед по общежитию, лыжное шале в Нью-Гэмпшире… я понимаю, что дотянул до последнего, но ничего, если я? Новая ложь, но приходится изворачиваться, если ты тайный маг, да еще и несовершеннолетний. Через полчаса он уложил чемодан – почти все его вещи остались в колледже, – вышел на улицу и направился прямиком в заброшенный сквер.
Очень скоро он добрался до задней ограды, за которой виднелся соседний двор. Неужели этот сквер такой маленький? В прошлый раз он показался ему густым лесом. Некоторое время Квентин ходил взад-вперед, топтал сорняки с недогнившими тыквами и психовал. Что не так? Может, все дело в пропавшей рукописи – или он выбрал не то время дня?
Он зашел поесть в пиццерию. Хоть бы не попасться на глаза никому из знакомых – он сейчас должен держать путь на гору Алиби, штат Нью-Гэмпшир. Что делать, если фокус не получился? Он сидел с багажом в кабинке, смотрел на свое отражение – почему во всех пиццериях зеркальные стены? – и читал полицейскую сводку в бесплатном еженедельнике «Парк-Слоуп». Зеркала отражались в зеркалах; он не сразу заметил, что вокруг стало тихо, свет изменился, плитка под ногами превратилась в блестящий паркет. Подняв глаза, он увидел, что жует свою пиццу в гостиной первого курса.
На следующий курс их с Элис перевели без шумихи и торжественных церемоний. Второкурсники занимались в полукруглой аудитории, солнечной, но жутко холодной: окна, замерзшие изнутри, никогда не оттаивали. По утрам их учила профессор Птипуад, древняя гаитянка с легким приветом: она носила черную остроконечную шляпу и требовала, чтобы к ней обращались не «профессор», а «ведьма». Когда ей задавали вопрос, она, как правило, отвечала: «Никакой вред, делать что вы хотите», – но при наглядном показе ее коричневые узловатые пальцы оказывались еще ловчее, чем у профессора Сандерленд. ПЗ вел профессор Хеклер, длинноволосый немец чуть ли не семи футов ростом.
Подружиться с двумя новенькими никто не стремился. Квентин и Элис оказались как бы на необитаемом острове: первокурсники злились на них, второкурсники игнорировали. Элис перестала быть примой: на втором курсе имелись свои, в частности громогласная плечистая девушка с прямыми сальными волосами, Аманда Орлов, дочь пятизвездного генерала. Ее постоянно вызывали продемонстрировать то или это, и она орудовала своими ручищами так, точно кубик Рубика собирала: магия, похоже, силой извлекалась из воздуха.
