- Заткнешься ты или нет? – не выдержала она. В ее красивых глазах читалось отвращение. – Хватит кричать, Мельникова. Соседи уже выглядывают. Не хватало, чтобы ментов вызвали.
Ее пощечина привела меня в чувство. Я замерла. Выдохнула. Сжала кулаки – так, чтобы ногти впивались в кожу.
- Отпусти, - тихим голосом попросила я Меркурия. – Не убегу.
Он послушался меня, убрал руки. Наверное, понял, что мне некуда отступать.
- Я знаю, кто ты, - продолжила я тихо. – Знаю, какими силами обладаешь.
Он приподнял бровь. Алена фыркнула.
- Не совсем тебя понимаю, - отозвался Меркурий. – И думаю, нам все же стоит вернуться.
- Не прикидывайся идиотом. Я все вспомнила, Меркурий, сын Владислава и Анны, кавалер четвертого круга Ордена чего-то там. – Я помнила тот вечер так хорошо, словно это было вчера. И подняла руку – так, чтобы браслет, обхватывающий запястье, оказался на уровне глаз застывшего на месте Мерка.
Алена испуганно выдохнула.
– Я знаю, что вы сделали со мной в тот день, - продолжила я. - Знаю, что стала хранительницей этой вещи. А еще я знаю тайные слова, которые передал мне Тимофей. И если ты не скажешь мне, где Ярослав, и что с нами происходит, клянусь, вы оба пожалеете.
Впервые я видела в темных глазах Меркурия неподдельный страх.
На моем лице появилась ледяная улыбка. Улыбка, которую я так ненавидела на лицах отца и дяди - ее называли фирменным знаком Реутовых. Однако сейчас мне было все равно.
- За мной, - велела я, не узнавая собственного голоса, и первой, хромая, пошла наверх, слыша, как где-то возмущаются разбуженные моими криками соседи.
Меркурий удивленно глянул на меня, но промолчал и пошел следом. Алена усмехнулась, и ее усмешка мне не понравилась. Она что-то тихо сказала ему, но что – я не расслышала.
Мы молча вернулись в квартиру, в которой ярко горел свет – так, словно ничего и не случилось, прошли в большую комнату и сели: они – на диван, я – в кресло, положив руки на подлокотники и скрестив ноги. Эмоции улеглись, даже страх почти исчез, но ощущение ирреальности сохранялось.
Может быть, действительно жизнь есть сон, и самое большое искусство – умение вовремя проснуться?
Я не знала. Мне оставалось надеяться, что я больше не сплю.
Настенные часы показывали четыре часа утра. Мы молчали. Алина переписывалась с кем-то по телефону, словно ничего не случилось, а Меркурий смотрел в окно, будто читал в ночной тьме за ним какие-то одному ему ведомые знаки.
- Я жду, - облизнув губы, глухо сказала я, разбивая тяжелую тишину, словно бокал для вина о пол.
Алена посмотрела на меня чужим долгим взглядом все с той же непонятной насмешкой, и во мне поднялась, но тотчас опустилась волна гнева. Я все еще помнила ее обидную пощечину, но не собиралась устраивать разборки из-за этого прямо сейчас. С Аленой мы поговорим позднее, и, надеюсь, она объяснит свою позицию. А сейчас я должна узнать о куда более важных вещах.
Я должна знать, где Ярослав и что с ним.
- Ты поранилась, - вымолвил Меркурий, будто не замечая рану на затылке. И только тогда я почувствовала острую боль в ноге. Дотронувшись до ступни, я увидела алую кровь. Я никогда не боялась ее. А сейчас вид окровавленных пальцев предал решимости, как ранее страх за Ярослава.
Я должна узнать правду. И я сделаю все, чтобы ее узнать.
- Не отходи от темы, - процедила я сквозь зубы. – Рассказывай. Я хочу знать, что происходит. И в твоих интересах говорить мне правду. Знаешь, воспоминания, которые ко мне вернулись… они очень забавные. Мало ли что я смогу сделать? – И я словно невзначай коснулась браслета, потяжелевшего и теплого, как будто серебро нагревали у костра.
