Волшебство для зверят - страница 3

На чердаке было душно, и мама открыла окно.

– Со свежим воздухом спать будет лучше. Да и дождь уже закончился, – сказала она, укрывая Луну одеялом. – Сладких снов!

Девочка обняла её за шею:

– Тебе тоже, мамочка. Когда папа вернётся домой?

Фрау Мурмельштайн пожала плечами:

– Не знаю, я так и не дозвонилась до него. Но не беспокойся, я не лягу спать, пока он не придёт. Мне всё равно нужно выучить тексты нескольких песен.

Мама Луны не только ухаживала за лесом, как её муж, но и отлично пела и играла на орга́не. Она довольно часто давала концерты и даже выступала в Японии, правда, до рождения Луны. А сейчас она занималась в церкви, в которой господин Юпитер работал органистом. Неудивительно, что она всегда была на его стороне, когда речь шла о занятиях на флейте.

Как только Луна закрыла глаза, она услышала птичье пение. Мелодия была ей знакома – это вальс, который она должна была выучить к уроку господина Юпитера. Это мог быть только соловей – другие птицы уже спали. Но соловьи обычно не повторяют чужие мелодии, они всегда поют свои.

Луна прислушалась. Да, это точно пение соловья! Девочка вскочила с кровати и подбежала к окну – за ним с ветки на ветку бодро прыгал соловей.

– Привет, ты кто? – спросила Луна. – И откуда ты знаешь мой вальс?

Соловей снова воодушевлённо запел, выводя прекрасную мелодию.

Луна достала свою волшебную флейту и попыталась на память сыграть вальс. Ого, в этот раз получалось здорово!

– Неплохо для начала, – звонким голосом похвалил соловей. – Почти так же хорошо, как у меня.

Луна засияла:

– Спасибо! Мне тоже так кажется. Но как тебе удаётся так чирикать?

– Чирикать?! – возмутился соловей, расправив пёрышки. – Чирикают синицы! Я же пою, причём превосходно! Я – король ночи. Никогда обо мне не слышала?

– Конечно слышала, – с улыбкой ответила Луна. – Мой папа – лесничий.

– Знаю, – сказал соловей. – В лесу повалило много деревьев, поэтому сейчас у него работы невпроворот. Я так рад, что гроза разрушила укрытие той противной кошки. Надеюсь, она убежала – и подальше!

Луна вскрикнула:

– Ты о Кассандре?!

Соловей равнодушно поймал клювом мошку.

– Да, об этом пушистом монстре с дурацким именем.

– Бедная Кассандра! – сказала Луна дрожащим голосом. – Надеюсь, с ней ничего не случилось!

– Ой, да ладно, – протянул соловей. – У кошек семь жизней, ты не знала?

Мало-помалу соловей начинал раздражать Луну. Хотя она могла его понять: птицы вряд ли могут сочувствовать кошкам.

– Слушай, а почему ты так сердишься на Мелоди? – спросил Соловей. – Я бы с большим удовольствием с ней пообщался. Но она меня совсем не понимает. Может быть, ты дашь ей разок свою флейту? Уверен, она будет обращаться с ней так же осторожно, как ты. Признаюсь: именно поэтому я здесь!

Луна остолбенела.

– Что?! Да никогда в жизни! Я совсем не знаю Мелоди. К тому же волшебная флейта – моя тайна!

Соловей ничего не ответил. Вместо этого он снова напел несколько тактов из вальса.

– Я возвращаюсь в постель, – сказала девочка. – Доброй ночи!

Соловей прыгнул на подоконник.

– Ты что, обиделась? Ох, ты прямо как нежный цветок. Я же просто спросил! Но если вдруг в разговоре с Мелоди речь зайдёт обо мне, передай ей, пожалуйста, что меня зовут Люций и я не люблю корм для синиц. Я предпочитаю пауков, а осенью могу съесть несколько сочных ягод. Адьос, моя дорогая! – И соловей улетел.

Луна проводила его удивлённым взглядом.