Трудно представить себе голландца, да и кого бы то ни было еще, совершившего кругосветное путешествие наполовину, однако и таких имелось предостаточно.
Зенон Элейский, пожалуй, усмотрел бы парадокс в представлении о ком бы то ни было, совершившем кругосветное путешествие наполовину, если бы только Зенон знал, что Земля круглая.
По меньшей мере четыре копии автопортретов Рембрандта считаются превосходящими их оригиналы, на которые, правда, негде полюбоваться. В двух из этих копий мастерство и владение кистью намного превосходят все, чего сумел когда-либо достичь Рембрандт. Если, конечно, эти копии не выполнены Рембрандтом, а все остальное кем-то другим.
Во что, как выразился Шиллиг, трудновато поверить.
Когда в 1656-м Рембрандта признали неплатежеспособным, его долги равнялись семнадцати тысячам гульденов, и более половины их составляли деньги, занятые ради спасения дома, которого ему предстояло лишиться. Одним из кредиторов оказалась Гертджи Диркс, притязавшая на финансовую поддержку после пятилетней отсидки в государственном исправительном заведении, куда ее удалось упрятать Рембрандту и действовавшему заодно с Рембрандтом брату Гертджи. Она померла, так и не получив ни единого стюйвера, каковой составляет двадцатую часть гульдена.
Вряд ли ей удалось бы получить даже стюйвер, проживи она и подольше.
Из всех его кредиторов только один, бургомистр, получил все, что ему причиталось.
С изобретением денег в седьмом столетии до Рождества Христова люди приобрели свободу делать, подобно Рембрандту, займы под проценты и по уши влезать в долги.
В древних Афинах тех, кто не мог расплатиться с долгами, продавали в рабство. Их жены и дети шли к ним в придачу. Мелкие крестьянские хозяйства разорялись. Город разделился на кредиторов и должников, богатых и бедных.
Когда движущей силой становится выгода, люди обращаются в расходный материал, а благосостояние общества – в дело десятое. Кому нужен рабочий класс, когда кругом полным-полно рабов? Зачем тужиться, производить то, что можно задешево ввезти? И с какой стати продавать товар по цене, меньшей затрат на его доставку? За сто лет до Перикла богатые афинские землевладельцы вывозили из города собственное зерно на более прибыльные рынки, в то время как население города голодало.
Дело шло к революции.
Для предотвращения гражданской войны к власти призвали Солона, законодателя.
Он отменил продажу несостоятельных должников в рабство.
Дабы устранить нехватку зерна, он запретил вывоз любой сельскохозяйственной продукции, кроме оливкового масла, которого всегда имелось в избытке.
Землевладельцы насадили побольше олив и стали сеять меньше пшеницы.
Он доверительно поведал ближайшим друзьям, что намерен упразднить долги, сохранив при этом нетронутыми крупные владения.
Друзья назанимали денег и понакупили земель. Долги упразднили, земли остались у друзей.
Хочется верить, что сам Солон был безупречен.
Ныне Солон известен нам как мудрый законодатель.
Богатые разъярились оттого, что не получили своих денег, нищие – оттого, что лишились земли.
Солон сочинял стихи с куплетами вроде вот этого:
Никто не в силах отобрать у человека добродетель;
Меж тем у денег, что ни день, меняется владетель.
В подлиннике они выглядят еще отвратнее.
Люди, проникающие мыслью до таких глубин, как изобретение денег лидийцами в седьмом веке до Рождества Христова, понятия не имеют о жизни в семнадцатом веке по Р. X. Сократ, живший в пятом веке до Его Рождества и проживший еще один год в четвертом, говорил на своем суде так, словно он-то и был самым что ни на есть Христом.
