Вот я стою – а в следующую секунду уже лежу на земле.
Собаки залаяли, кто-то засмеялся, и Джеффри опустился рядом на колени, чтобы помочь мне встать.
– Все в порядке, – сказала я, одной рукой держась за затылок и быстро смаргивая слезы.
– Осторожней там, – раздался чей-то голос.
Я повернула голову и увидела Джейка, подбежавшего, чтобы забрать мяч. Косматый, зеленоглазый, атлетичный, словно под солнцем созревший Джейк Блументаль. Я и раньше его видела, когда он с друзьями подрезал Джеффри в пицца-палочковой очереди, когда он проходил мимо в коридорах, всегда против течения. Но сейчас он обращался ко мне, лично ко мне, и от этого стал больше, чем мои представления о нем.
Я ничего не могла сказать – я была уверена, что изо рта польется главным образом рвота. Поэтому я плотно сжала губы и просто смотрела, как он пасует мяч обратно друзьям.
– Прости, – вздохнул Джеффри, – даже не извинился. Он придурок.
– Ничего страшного, – ответила я. – Это же случайно.
Не знаю, правда ли это было случайно, но точно помню, что, пока мы с Джеффри проводили остаток вечера на обочине вечеринки, я наблюдала за Джейком.
Зачем мне это вспоминать? Почему это важно?
Офисы администрации окружены электрическим забором и баррикадой, сооруженной из примерно тысячи деревянных кольев. Мне от них давно не по себе. Откуда админы их взяли? Раньше мы по семь часов в день просиживали задницы на одном металле и пластике. Даже постучать, чтоб не сглазить, было не по чему.
Электрический забор меня удивляет меньше. Школа постоянно что-то подобное выдает.
Джеффри практически профессионально освоил дорогу в администрацию. Когда мы приходим туда, он нажимает кнопку звонка на стойке секретарши и засовывает руки в карманы по стойке «не хочу вам мешать, но и уходить не собираюсь».
– Не мельтеши, – говорит он мне. – Они ни за что не станут с нами разговаривать, если вести себя нервно.
– Я не нервничаю, – отвечаю я, протирая свою маску, – я злюсь. Я злюсь и никуда не уйду, пока не узнаю, кто напал на Джули.
Дверь с грохотом распахивается, и оттуда выступает Раф Джонсон, целясь из арбалета прямо нам в лица. Сказать «целясь мне в маску» будет точнее, потому что никто из администрации никогда и ни в чем не подозревает Джеффри. Раф – полузащитник, коренастый и быстрый, все еще носит именной бомбер своей футбольной команды, только с оторванными рукавами, словно персонаж из экшен-фильма восьмидесятых.
– Представьтесь, – требует он.
– Это мы, – говорит Джеффри, потому что мы стоим прямо перед Рафом и годами ходили с ним в одну школу.
– Что-то у меня палец указательный чешется, Джефферс, – отвечает Раф, – и подружка твоя выглядит не очень.
– Пошел ты, Раф, – говорю я.
– Куда глазки твои подевались, киса? – спрашивает он.
– Пошел ты, Раф, – повторяю я.
– Просто хочу убедиться, что никто из вас не наведывается в Ножовище.
– Что нам делать в Ножовище? – говорит Джеффри.
Раф приставляет арбалет к плечу.
– Откуда нам знать, чем вы, фрики, занимаетесь в коридорах? Может, вы все это время с Лазером тусуетесь.
– Если бы вы нас пустили к себе, могли бы об этом не париться, – говорю я.
Он отмахивается от этих слов, будто от мухи:
– Что вы тут забыли?
– Нам нужно поговорить с Джейком, – отвечает Джеффри. – У нас происшествие.
– Чтоб долго не тянуть, я вам отвечу за Джейка. – Раф слегка опускает арбалет, чтобы мы разглядели его пародию на широкоплечего, пышнобрового Джейка. – Нам все равно, что у вас там происходит.
