Лазарь удивленно понаблюдал за этими манипуляциями. Потом пожал плечами, мол, умеет девочка управляться со зверьем, чего в жизни не бывает. А что имя дала псу, так это даже и к лучшему, пусть привыкает животина слушаться.
Опасаясь вновь запустить худо-бедно налаживающийся быт, ученый старался придерживаться определенного распорядка: с утра до обеда он занимался своей излюбленной наукой, а после обеда – учил понемногу девочку и следил за хозяйством.
Правда, повар из магистра был никакой, поэтому Мирра довольно быстро научилась готовить, пусть простую, но хотя бы съедобную пищу. Иногда, разводя огонь в очаге, девочка замечала, как на кончиках ее пальцев рождаются маленькие алые искорки, но Лазарю об этом не признавалась. Он и так, однажды обратив внимание на то, что малышка с легкостью угадывает его мысли, принялся учить ее магическому искусству. Это было непростым занятием. На правильное составление заклинания уходили часы, а то и дни. И все это только для того, чтобы, например, вырастить в саду редкий цветок, который вял уже через сутки, или чтобы очистить воду в помойном ведре, которую все – равно никто бы не использовал, как питьевую.
Поэтому Мирра с большей охотой занималась историей Империи, грамоте, этикету. Познакомилась с легендами, повествующими о создании мира, в которых главную роль играли Жизнеродящая и Мракнесущий. Или делала вид, что весьма заинтересована любимой литературой Лазаря. В ней все страницы были полны драконами, их житием-бытием, язык уставал от бесконечных скрежещущих звуков и неудобоваримых имён. Девочка искренне удивлялась: неужели нельзя было писать проще, не этим высокопарным слогом, не с этим сухим перечислением: родился – бился – добился – разбился? Просто какое-то пособие для проверки нервов, дикции и эстетического вкуса.
«Род Великого Дракона Одрагона существовал с незапамятных времен. Тогда молнии ежечасно полыхали в небе, озаряя игрища гигантских крылатых. Тогда волны омывали берега, опаленные огненным дыханием. Тогда солнце скрывалось, смущаясь величия грандиозных созданий.
Одрагон в схватке победил могучего Андр-Шира, хотя тот был мудрее и старше, и по закону поединков, забрал во владение принадлежавшие старейшему замок, земли и живущих на ней краснокровных. Одрагон породил сыновей Одражара, Одмарана и Одиндрамбра. Это были сильные драконы, увеличившие казну и доблесть своего отца, но на их жизни не выпало великих подвигов. Однако, Одражар, завоевав соседствующие наделы, в свою очередь породил Ражардона и Ражимандра, которые в честном поединке завоевали себе право на свои замки и свою землю…» – Мирра с показным негодованием захлопывала толстый талмуд, над которым от резкого хлопка взвивалось в воздух густое облачко пыли.
– Они никак не могли назваться попроще? – сетовала девочка.
Лазарь улыбался и молчал, спустив кругляши очков на кончик носа.
– И везде упоминаются одни мужчины! Как будто в роду драконьем только отец был ответственен за продолжение рода. А драконицы?.. Вот вы слышали о дракониках? Или драконшах? Слова-то нет обозначающего, не то, что существа! Где говорится пусть не о подвигах и деяниях, а хотя бы внешнем облике, да, просто о существовании как таковом?
И она громко и с нарочитым надрывом в голосе зачитывала:
«Это было четырехтонное создание, с красивой рогатой головой, огромными кожистыми крыльями, мощным хвостом, покрытое радужными роговыми пластинами, которые играли в свете вспышек молний…» – описание дракона Игардтарха.
