— Доча. Может мороженое?
Елена молчала, её взгляд смотрел в одну точку, руки обмякли, отсутствовали какие-либо мысли в голове.
Женщина понимала из-за чего у дочери такие расстройства и решила приободриь девушку: — Вопреки всему она будет моей!
Елена почувствовала теплоту в душе от услышанных, таких до боли родных, знакомых слов и резко повернулась в сторону мамы, облокотилась на локти: — Что ты сказать?
— Это не я сказала, а он!
Елена не понимала кто он, однако, эти слова казались ей такими родными и тёплыми: — Кто он?
— Тот незнакомец. Он поставил твоего отца перед фактом: "Вопреки всему она будет моей".
Елена улыбнулась. В ней новой силой задышала жизнь. Она обняла маму, продолжая: — Ты понимаешь, я когда попасть под этот повозка. Я... Я... Смотгеть на эти ноги, - Елена положила ладонь на бедро: — и не хотеть существовать на этом свете. Но он, - девушка подняла взгляд и с удовольствием закатила глаза, продолжая: - Когда он появится, я сразу хотеть жить. Мне ноги и не нужны уже с таким как он.
— Завтра приедет Клео, - словно отрезала, быстро проговорила Элеонора.
— Но я не хотеть Клео. Я хотеть Магк.
Женщина прижала к себе девушку, и гладя кончиками пальцев по макушке, прошептала: — Не переживай. Мы что-нибудь придумаем, - и поцеловала в голову.
Елена помотала головой.
— Ма! А можна́ лист и гучка? - Елена вытирала остатки сырости с румяных щёк, с мольбой смотря на Элеонору.
— Конечно! А что ты хочешь?
— Секгет! Ма, я позже сказать тебе!
Элеонора привыкла к загадочному поведению своей дочери. Она всегда так. Не скажет пока её внутренний голос не попросит.
Женщина без лишних вопросов принесла листок с ручкой и удалилась из комнаты.
Уважяемя Магкела!
Пишет тебе Демуа Елена Мия. Мы с тобой не так близки как хотелось бы, но я писать тебе письмо. Это пегвый мой письмо, и не последний. Я скучать по тебе. В моём доме одна нипанимать меня никто. Твой поцелуй до сих пог на моих губ!
Пгости за всё. Благодагю. Твоя Мищель.
Девушка убрала листок, в наволочку из французского шёлка, до нужного момента. И сама прилегла. Её неожиданно сморило из-за сильных переживаний.
Несмотря на то, что восемь утра, город окутанный смрадом от вчерашней жары. Солнышко припекало, прогревая до косточек, а от асфальта веяло огненным жаром.
Сквозь подошву черных лакированных туфель, Маркелла чувствовал горячий асфальт, буквально тающий от его небольшого веса. Он шёл задумчиво, переминая в руках заявление на заключение брака.
"Лишь бы получилось! Лишь бы получилось!" - крутил он одну мысль следом за другой в голове.
Белоснежная рубашка с черными брюками, широкими снизу, выделялась из толпы белым пятном. Прохожие внимательно разглядывали мужчину, предполагая что он из Французских величественных людей, и смешно кланялись ему. Маркус не спешил прерывать эти почести, понемногу наслаждаясь такими знатными моментами.
С самого детства он был очень ранимый, маленький мальчик, никак не набирая в весе. Все обижали Маркеллу, только потому что он был сирота и самый субтильный, чем и пользовались все его ровесники. Он смело выжидал совершеннолетия, искусственно воображая себе жену, которой он будет нужен, и которая будет его любить. Увы, этого пока не произошло, однако эти знаки уважения от посторонних людей, были ценны как воздух, который он вдыхает изо дня в день всеми лёгкими.
Маркус прошел два высотных, разноцветных здания, переступив красный бордюр, направился к зданию ЗАГСа.
