– Так-так-так, – медленно протянул Мартин, падая на спинку стула. – Давай поступим следующим образом. Сейчас я расплачусь за завтрак, мы вместе выйдем отсюда, и ты пойдёшь налево, а я направо. Мы сделаем вид, что никогда не встречались, и постараемся забыть это утро, как неудачный стендап.
– Не получится, – покачала головой девушка. – Во-первых, мы с тобой уже три года живём вместе, и я не смогу тебя оставить здесь умирать. А во-вторых, даже если и смогу, то через неделю тебя не станет по-настоящему.
– Как? Почему? – Мартин попытался вскочить, но чуть не опрокинул столик и рухнул обратно.
– Деньги на твоем страховом счету подходят к концу. Врачи не могут держать на аппаратах столько народу. Кто платит – тот живёт. Поэтому я и должна любой ценой вытащить тебя отсюда.
– Но… Как? Даже если то, что ты говоришь, – правда, тогда как найти выход из мира?
– Просто поверить в то, что мира нет.
– Пока не могу. Извини, но нет.
– Я знала, что это будет долгая дорога. Ладно, пошли.
– Подожди. Куда идти-то?
– Я точно не помню. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Эта Айя… Она что-то делает с памятью человека. Какие-то участки пропадают.
Мартин замер, вспомнив вчерашний разговор с Максом. Чёрт, чёрт, чёрт! Неужели это правда? Кома, мир мертвых, иммерсионная смерть – это что, всё есть на самом деле? И всего неделя? О нет, нет, нет! Это не может быть правдой!
Швырнув деньги на барную стойку, он выскочил из двери, будто выкинутый качком-вышибалой. Девушка грациозно вышла вслед за ним.
– Здесь парк есть неподалеку. Давай просто пройдемся. Прогуляемся, – голос Мартина немного дрожал.
– Давай. Я люблю гулять с тобой. Купишь мне мороженого?
– Да. Наверное. Не знаю. У меня в голове сейчас мороженое.
– Представляю.
Дорога до парка петляла между сухими деревьями и обшарпанными домами, похожими на иллюстрации к старинным рассказам о несчастных крестьянах и бедняках. На выкрошившемся асфальте зеленел мох.
Мартин никак не мог избавиться от назойливого жужжания одних и тех же мыслей, крутящихся в голове. Но ведь всё вокруг такое настоящее! Чирикают птички, летят по небу облака, и если взять в руку камешек, то он будет тяжёлым и шершавым. Как же так? Почему?
На серых дорожках парка валялись желтовато-зелёные дубовые листья. Мартин поднял один, повертел в пальцах и посмотрел на сетку жилок. Такая чертовски выверенная детализация, это просто не может быть симуляцией!
– Всё ещё не веришь, – тихо сказала девушка.
– А ты поверила бы?
– Не-а. Я сама в шоке от того, какое здесь всё настоящее. Мне кажется, в реальном мире не так красиво, как здесь.
– Да, наверное. Так как же всё-таки тебя зовут?
– Не вспомнила.
– Почему-то мне хочется назвать тебя Олей.
– Не-а, по-моему, меня звали не Олей. Точно нет. Кажется, я была кем-то вроде Аделаиды или Августины. Хотя, может быть, и Светой.
– Просто как-то не поворачивается язык называть тебя…
– Заморючка.
– Колкое прозвище. Грубое.
– А мне нравится. В нём вся я.
– А если вдруг понадобится тебя как-то быстро позвать? Нет, мне не нравится.
– Позвать? Ну, да, интернетные клички не очень для этого годятся. Хотя у одной из коллег моего отца был ник «Идисюданна», в принципе, наверное, только он подошел бы.
– Смешно. Нет, давай всё-таки придумаем тебе имя.
– Да пусть будет Оля. Только хотелось бы на «А».
– Это как? – Мартин провел пальцем по кончику носа.
– Ну… Алина, скажем.
