Женька не стал напоминать, что удочка, когда он хотел достать её, не вытаскивалась, как будто что-то держало её в воде. Вместо этого он решил сказать про мелькнувший огонек.
– А ещё я видел на острове какой-то огонек, он едва заметный был сквозь ветки и кусты.
– Что за огонек?
– Не знаю. Он мелькнул среди кустов и пропал почти сразу.
– А тебе не показалось, случайно?
– Сначала я тоже так подумал, – покачал головой Женька, – Но потом ещё была музыка… Когда уже шли обратно… Вы ничего не слышали?
– Музыка? Вот это новости! И что это была за музыка? Я ничего не слышал.
– Ну… это было похоже, как будто на старинном патефоне играют… и песня какая-то не русская была…
– А ты, парень, себя нормально чувствуешь? – внимательно посмотрел на него учитель.
Женька усмехнулся на эти слова Леонида Владимировича. Он предполагал такую реакцию на свои слова. Наклонившись, он слегка потер ноги – жар от костра пробился сквозь тонкую чулочную ткань и основательно поджарил кожу, но увлеченный разговором, Женька заметил это не сразу. Отодвинул ноги чуть подальше от пламени, тем более что из костра то и дело вылетали искры, одна из них уже прожгла небольшую дырочку чуть выше надписи «BOY».
– Не беспокойтесь, со мной всё нормально. Березкин тоже слышал эту музыку, мы же с ним вдвоем шли, а вы с Савушкиными вперед ушли. Можете спросить его завтра. Даже если два человека сразу э-э… тронулись, то им всё равно одно и то же не будет обоим казаться.
– Это верно, – улыбнулся физрук. – Каждый сходит с ума по-своему. Как говорил папа дяди Фёдора из мультфильма про Простоквашино, это только гриппом вместе болеют. Значит, говоришь, музыка? И Березкин тоже слышал?
– Да, как из старинного патефона. И как будто это… иголка тупая скрипит и шипит на пластинке…
– А ты откуда про патефоны знаешь?
– Видел, – не стал уточнять Женька. – А доносилась она со стороны острова, и очень, очень тихо.
Учитель помолчал, обдумывая услышанное. Задумчиво посмотрел в сторону озера, подбросил несколько веточек в костер. Женька напряженно ждал его ответа.
– Нет, я ничего подобного не слышал.
В этот момент издалека, кажется, со стороны острова, снова донесся знакомый крик ворона.
– Вот, опять он… – поежился Женька.
– Ну, сейчас он далеко.
– Всё равно, как будто бы нас подслушивает. Стоит только обо всех этих непонятках заговорить – всегда он голос подает. Неспроста это…
– Ну, не стоит так драматизировать ситуацию. Это просто совпадения.
– Слишком частые совпадения. Сколько уже этих совпадений за один только день…
– Согласен, сегодня произошло много… м-м-м… непонятного. Я бы даже сказал, что очень непонятного и… загадочного. Но завтра, я думаю, мы во всем сможем разобраться, так что не волнуйся.
– А я и не волнуюсь.
– Ну и молодец.
Чайник над костром, закипая, засвистел. Леонид Владимирович снял его с огня, поставил рядом с костром.
– Не хочешь свеженького и горяченького? – предложил учитель, и, взглянув на часы, воскликнул: – Да ты уже лишние восемь минут дежуришь! Давай-ка буди свою смену.
Отказавшись от чая, Женька взял сушку и, грызя её крепкими зубами, пошел будить Генку Васильчикова. Растолкав спящего и убедившись, что он не завалится снова на импровизированную подушку из пакета со сменными вещами, вернулся к костру. Там он дождался, пока Генка, протирая глаза, появился у костра. Теперь можно было идти в свою палатку, в которой он спал вместе с близнецами. Физрук уже на полпути остановил его и, забравшись в свою палатку, достал ветровку, которой велел укрыться Женьке на ночь, мотивируя это отсутствием у него сегодня спортивного костюма.
