София Тарнетт умерла до того, как он взял её на руки.
Кровь мерещилась всюду: в пламени камина, на полу, на стенах, на покрывале. Виктор помнил, как спустил обойму в ускользающую тень убийцы; помнил, как бился о решётку в безумном желании вынести её и кинуться в погоню, но его схватили за плечи и повалили на пол. Остальные воспоминания скрыла кровавая пелена.
Хлёсткая пощёчина заставила прийти в себя. В глаза бил электрический свет. Вокруг голые стены, какие-то бочки и ящики – наверное, склад. Руки Виктора крепко привязали к спинке стула, на котором он сидел. Голова болезненно пульсировала на затылке. Скорее всего, кто-то из Хранителей обезвредил его ударом. Как он мог потерять над собой контроль? Немыслимо. Недопустимо! Лишь бы не успел причинить кому-то вред. Почему всё так сложилось? В этом проклятом доме находилось несколько десятков человек, но почему умерла именно она…
– Ты готов говорить?
Единственное, ради чего Виктора призвали быть с ней, – защищать, защищать как раз от таких ублюдков, одного из которых он упустил, и мисс Тарнетт он упустил…
– Кэйшес тебя прокляни, Раймонд! Возвращайся на землю!
Виктор с трудом поднял взгляд, хотя человек перед ним – последний, на кого он имел право смотреть. На ящике сидел седой мужчина, с залысинами у висков. На плечах – сырой от дождя плащ, подошвы высоких сапог были измазаны грязью и глиной. Свет лампочки резкими тенями выделял морщины и белеющие шрамы на его лице, изломанный нос походил на соколиный клюв. Дариус Тарнетт провёл ладонью по отросшей щетине, рассматривая Виктора непроницаемым взглядом. К сожалению, одними глазами они ничего друг другу поведать не могли.
– Я всё ещё жду ответа, – голос мастера был слишком мягким и спокойным, чем напоминал голос мисс Тарнетт.
– Я готов ответить перед законом, сэр.
Мастер достал из-за пояса тот самый метательный нож, которым убили его дочь, и стёр пальцем засохшие разводы с лезвия. Виктор не выдержал, отвёл взгляд и уставился на свои сапоги. Что за пятна? Неужели тоже от крови?
– Закон обождёт. Ему не впервой, – мастер указал кончиком ножа на Виктора. – Расскажи всё, что помнишь.
– Я услышал подозрительный шум из комнаты мисс Тарнетт и кинулся на помощь, но она истекла кровью слишком быстро. Убийца сбежал через окно, я не смог его пристрелить.
– Как он выглядел?
– Одет в чёрное. Рост невысокий, скорее всего, айрхе. На этом всё. Я видел убийцу лишь мельком.
Мастер вздохнул и потёр переносицу. Своею ли рукой он оборвёт жизнь провалившегося Хранителя? В их уставе было жестокое, но справедливое правило: не смог сберечь хранимого – разделишь его участь. Правило непреложно, как и законы Квадранты, потому о его истоках никто не задумывался – по крайне мере, вслух.
– Когда мне ожидать своё наказание, мастер? – Виктор не выдержал затянувшегося молчания.
– Помереть невтерпёж? Обычно те, кто оказывались на твоём месте, клялись стать лучше и не совершать подобных ошибок.
Виктор промолчал. Скажи он, что желает умереть, – и соврал бы. Как теперь жить, он тоже не представлял. Мастер с явным усилием встал с ящика, стараясь не опираться на правую ногу. Прихрамывая, он обошёл Виктора и замер за его спиной. Дыхание спёрло в горле, мышцы на руках напряглись, подчиняясь животному инстинкту освободиться, но Виктор сдержал себя. Мастеру позволено решать его судьбу, и Хранитель Раймонд подчинился.
