***
Вечером я сделала уроки и поболтала с Полькой по «Зуму». Подруга как обычно достаточно быстро свернула разговор, сославшись на занятия у репетитора. У каждой из нас теперь новая жизнь, пора бы мне уже с этим свыкнуться.
Вспомнив о папиной щедрости, я тут же погрузилась в нелегкий выбор ткани для будущего платья.
Перед новым годом в школе состоится зимний бал. Будут выбирать короля и королеву. Дресс-код – вечерние образы. Красивые платья в пол стояли немало, не хотелось тратиться ради одного раза, поэтому я решила, что сошью его себе сама.
Мечтательно зажмурившись, я остановила свой выбор на струящемся итальянском шелке потрясающего лимонного оттенка, и, оплатив покупку, с чувством выполненного долга, отправилась пить чай.
А когда распахнула кухонную дверь, ахнула… обнаружив Воронова, как ни в чем не бывало развалившегося за обеденным столом. Парализуя меня своими темными, как ночь глазами, он лопал печенье.
25. Глава 25
Рассеянно покусывая губу, я подошла к шкафу, на автопилоте протянув руку за кружкой. Однако ее не оказалось на месте.
Обернувшись, я вновь посмотрела на Кирилла. Удерживая меня на привязи своего насмешливого взгляда, сосед откинулся на стуле, отсалютовав мне моей же кружкой с дурацкой надписью «Сладкая попа».
Какой стыд!
Полька подарила мне ее на прошлый день рождения. Там еще была приписка «От твоей бабки. Подруги на века». Раньше наши шуточные прозвища казались мне оригинальными и даже смешными, но теперь, глядя на Воронова, сжимающего ее в своих крупных ладонях, вдруг накрыло осознанием, насколько все это нелепо. Детский сад. Штаны на лямках.
- Сладкая попа? М? – не разрывая зрительного контакта, Кирилл поднес мою кружку ко рту, сделав жадный глоток воды.
Его губы прижались к белоснежному краю, кончик языка скользнул вверх-вниз, а в глазах, устремленных на меня, полыхнул огонь. Я провела рукой по волосам, стараясь скрыть смущение.
- Зачем ты снова сюда ворвался? – буркнула, усаживаясь напротив. – Неужели так трудно воспользоваться звонком?!
- Я звонил в дверь, но ты не услышала. – Пожал плечами, медленно скользя губами по тонкому краешку фарфора.
И вроде бы он не делал ничего криминального, однако каждое движение его рта заставляло меня отводить глаза и краснеть.
- Почему твоя подруга называет тебя сладкой попой? – Кирилл внимательно за мной наблюдал.
Пульс участился. Все внутри натянулось и отчаянно вибрировало. На мгновение его взгляд застрял на моих губах, парень вновь сделал глоток, отчего его кадык опасно дёрнулся. В горле пересохло. Мне самой нестерпимо захотелось утолить жажду.
- В первом классе я неправильно поставила ударение, сам догадайся в каком слове, в названии: «Сказка о попе и работнике его Балде». С того дня Полька и зовет меня попой. А я зову ее бабкой, потому что она обожает сплетничать, как наша соседка баб Нюра.
Воронов криво усмехнулся.
Я видела, как он прокручивает у себя в голове сказанное мной. Кашлянув, сосредоточилась на том, чтобы больше не смотреть на его губы, скользящие по тонкому фарфоровому краю.
Вообще-то, я ожидала от него ответов на животрепещущие вопросы, но вместо этого сама выворачивала душу наизнанку.
Ну, как такое возможно?
- Вкусно, – тихо сказал Кирилл, и, наконец, отставив многострадальную кружку, стянул печенье с тарелки, впившись в него зубами.
- Я думала, ты не в восторге от моей стряпни. – Против воли в голове возник образ вероломно раздавленного кекса.
