…
Любарский был доволен предоставленной ему инициативой. Меньше чем за неделю он представил список членов группы из самых перспективных, нестандартно мыслящих, на его взгляд, учёных института. Среди них было больше европейцев и восточноазиатов, чем американцев, что, впрочем, естественно. Далеко не все кандидаты согласились войти в намеченную группу. У многих были свои творческие интересы, а важность целей создания такой группы держалась в секрете даже от Любарского. Среди оставшихся царил эгалитаризм. Любарский не был здесь никаким назначенным руководителем, но благодаря своей способности к научному синтезу стал в ней признанным неформальным лидером.
С некоторых пор Любарский стал получать на е-мейл письма от жены. Она писала, что раскаялась во многом, хочет перетереть об отношениях, скучает. Любарский вначале отвечал довольно грубо, что вот теперь, когда он переехал в Штаты и перед ним раскрылись перспективы в жизни, ей захотелось воспользоваться готовеньким, а раньше, в более тяжёлый период, она же сама его и бросила. Но она настойчиво умоляла простить, и он, в конце концов, сжалился. Ему подумалось, что, может быть, это всё-таки шанс восстановить нормальную жизнь, как у людей. Может, ему удастся вытащить её с сыном сюда, в Соединённые Штаты? Тут есть о чём, что называется, «перетереть». Ведь, в конце концов, он сбежал сюда тайком, даже не простившись с ними, не увидевшись напоследок.
В декабре Любарский сдался. Сказал коллегам, что должен повидаться с женой и сыном, а может даже привезти их, в итоге, в Америку. Его намерение встретило бурное одобрение и пожелание удачи. Любарский намеревался смотаться в Москву и обратно ещё до Рождества.
Пройдя все необходимые контроли и досмотры в международном аэропорту имени Даллеса, Любарский прошёл к воротам, где должна была происходить посадка на рейс в Москву. Найдя свободное место, он присел и погрузился в ноутбук. Он почувствовал, что возле него кто-то остановился. Любарский поднял глаза.
– Мистер Любарский? – произнёс приветливого вида молодой человек в спортивного покроя куртке и светлой рубашке.
– Да, а откуда вы меня знаете?
– О, вы довольно известный учёный! Извините, я работаю в том же институте. Я узнал, что вы летите в Москву, а у меня есть для вас важная информация. Но я хотел бы сообщить её вам в более приватной обстановке.
Они прошли в ближайшее кафе для отлетающих, заказали по чашечке эспрессо.
– Я гражданский сотрудник АНБ>59 Ян Вайзер, вот мои полномочия, – неожиданно представился молодой человек, показав служебную карточку. – У меня действительно есть для вас важная информация, которой вы можете распорядиться, как вам угодно.
С этими словами Ян Вайзер достал смартфон и показал скриншот страницы переписки по е-мейл. Там русским по белому один незапоминающийся ник писал другому о том, каким рейсом и в какое время «геолог» прилетает из Вашингтона в Шереметьево (номер рейса и время прибытия совпадали с теми, что были у Любарского в билете), как необходимо организовать «встречу», под видом такси отвезти его домой, где его уже будут ждать «сотрудники». Поручалось при первом удобном случае отобрать у «геолога» загранпаспорт. К письму был прикреплён файл в виде фотокарточки Любарского.
– Поверьте, – произнёс Вайзер, – мы не идём на подлоги. В случае прибытия в Москву вас действительно больше не выпустят из России. Мы не чиним вам препятствий в отлёте, но решать вам. Помните, однако, что здесь вы сможете принести больше пользы как человечеству, так и себе.
