Это был рослый, крепкий юноша без единой капли лишнего жира; даже самые малые мышцы его тела были отчетливо заметны, а огрубевшая кожа и специфические мозоли на костяшках кулаков и внешней стороне пальцев говорили о способности этих рук вырвать кусок из тела живого существа. Для своего возраста юноша был действительно хорошо выучен и подготовлен, Каин имел достаточно опыта для такой оценки. Красивое лицо с острыми чертами, несколько узковатый разрез глаз, типичная для акари высокогорья слегка смуглая кожа, тёмные волосы, завязанные в широкую косу за затылком, – парень не был обделён красотой. Впрочем, отсутствие видимых боевых шрамов сами акари воспринимали бы скорее как изъян. Каин делал свои выводы: для юноши двадцати лет от роду, воспитанного в бесчеловечно суровых, по меркам жителей равнин, тренировках и испытаниях, у Хана было маловато заметных травм, увечий, хотя бы тех же серьёзных шрамов. Если бы его берегли, у него не было бы таких крепких рук. Значит, этот боец достаточно силён и опасен, чтобы не позволять наносить себе значительного урона; его стоило запомнить, из него вышел бы отличный преторианец в столице. На лице не было никаких отметин, кроме почти заживших шрамов детства, кои смешно было бы брать в расчет: он ещё не мастер. Одет он был в ученическую тунику акари, это составное чёрное облачение скрывало всё тело от ступней до шеи, но обладало множеством длинных и коротких разрезов, благодаря чему при ровной стойке могло сойти за экзотичного вида монашескую рясу, но нисколько не сковывало движений бойца в любой его активности.
Каин подвёл итог: этот Хан, скорее всего, является гордостью своего рода, быть может, даже клана. Достойный сын главы большого, уважаемого в клане рода. Теперь Каину что-то становилось ясным: родным юноши не нравилось то, что он водит компанию с девушкой, позволяющей себе нарушать правила клана, а тем более позволяет ей такое свободное с собой общение. Но семейная иерархия акари оставляла Хана главным в семье после отца и старшего брата, а потому все молчали, лишь изредка бросая косой взгляд.
Каин решил пообщаться с двоими. Но когда он собирался встать из-за стола, с лестницы, ведущей на второй этаж, послышались размеренные шаги, а в столовой воцарилась тишина. Каин замер на табурете. Все взоры были обращены на явившегося наконец главу семьи.
Сразу стало ясно, в кого пошёл старший из встреченных Каином сыновей Арката. Хан был настолько похож на отца, что можно было смело заявить, будто он являлся отражением молодости своего родителя. Сложно было оценить то, сколько Аркату было лет: акари старели весьма своеобразно, сохраняя зрелую внешность, что называется, самого расцвета сил почти всю жизнь, состариваясь лишь под её конец, в последний десяток лет. А потому главе семейства могло быть и тридцать с лишним, и сорок, и пятьдесят, и даже шестьдесят лет от роду. Он носил длинные, собранные в аккуратный хвост волосы, столь же аккуратно стриженную короткую бородку и усы. Одет он был в тунику мастера, что отличалась от ученической, носимой Ханом, только узорчатой расшивкой краёв и большей длиной подола. Но, пожалуй, самой заметной чертой его образа были два длинных симметричных вертикальных шрама на лице. Идя параллельно, они пересекали оба его глаза от самого основания роста волос на голове до уголков губ и были, похоже, аккуратно закрашены чёрной краской, выделявшей их ещё больше. Эти ритуальные шрамы были символом положения, силы и чести – чести носить звание мастера своего клана. Красная лента, плотно перевязанная вокруг глаз мастера, дополнительно сообщала о слепоте своего владельца, который, однако, ориентировался в пространстве на удивление хорошо для незрячего.
