– А теперь до самого конца прямо, – снова спокойно сказал клиент, словно только секунду назад не орал как помешанный. – И осторожно. Впереди плохая дорога.
В общем, к полуночи я чувствовал себя настоящим гонщиком болида Формулы-1. Научился управлять автомобилем за один день по ускоренной программе Илоны Давыдовны. Входил в повороты, как истребитель пятого поколения в девяностоградусные виражи, а по дворам двигался только задом. Я даже начал позволять себя разные штучки, наподобие обгонов при ограниченной видимости. От преждевременной седины клиентов спасало лишь то, что под вечер они поголовно садились в машину бухими.
Они сами просили трюкачеств.
– Давай делай эту телегу, – отлипнув от пивной банки, закричал один такой пассажир.
Разве я мог не принять его вызов?
Встав на педаль газа всем телом, я прилип к самому бамперу впереди идущей машины, ловя разряженные потоки воздуха, как в каком-нибудь меланхоличном «Наскаре».
Затем вырулил резко на встречку, включив пятую скорость.
– Давай! Мы его дрючим.
На небритом лице пассажира застыл безумный восторг. Красные после нескольких дней оголтелой попойки глаза блестели в свете уличных фонарей, как у пенсильванского графа.
Но тут светофор впереди засветил желтым, и мне пришлось перейти на нейтралку. Добытое с таким трудом преимущество в пять корпусов стремительно таяло. Вот она – подлая стратегия обывателя. Не ударив и пальца о палец, он придет к финишу первым.
– Езжай. Я за все плачу, – прокричал пассажир.
Дважды просить меня не пришлось. Я врубил снова пятую и вылетел на перекресток. Крадучись, на него уже забиралась черная «Гранта». Отчаянно засигналив, я перестроился в крайнюю правую полосу, пролетев мимо, как Молния Маккуин.
– Красава. Дай пять!
– Ну и напугали мы бедолагу.
– Плевать, – доставая бумажник, парировал пассажир. – В следующий раз будет смотреть по сторонам. Преимущество было нашим. Мы завершали маневр, он должен был уступить.
Отсчитав мне две сотки, он вышел, а я засобирался домой.
Как-никак я провел четырнадцать часов за рулем. И так устал, что не чувствовал тела. И все-таки я был счастлив. Словно вспахал огород у бати на даче. Одним словом, сделал что-то полезное.
Сдав рацию, я подсчитал прибыль. С вычетом комиссионных и сожженного топлива, которое я буду вынужден снова залить завтра в бак, у меня в кошельке было тысяча триста сорок рублей.
Для первой смены неплохо.
На следующий день я решил побить свой рекорд.
Ворон я уже не считал, ввязавшись в борьбу за клиентов с самой первой минуты. К трем часам пополудни я сделал десять заявок, начав строить весьма амбициозные планы. Я прикинул, что, если дела пойдут так и дальше, я смогу перекрыть прошлый заработок минимум в полтора раза. Перед моим мысленным взором светились, словно неоновые, астрономические цифры будущих выручек. Полторы тысячи, две, две с половиной. Наконец я увидел буквально сиявшую, подобно названию казино в залитом электрическим светом Лас-Вегасе, сумму в три с половиной тысячи рублей. Это сколько же в месяц? Даже с двадцатью рабочими сменами я рисковал перекрыть заработок учителя средней школы минимум в три раза. А если поднапрячься и отработать двадцать пять смен, то каждые полгода я мог совершенно спокойно летать в Паттайю на двенадцать ночей. Я бессовестно грезил, как со мной часто случалось, искренне веря в свои безумные планы.
А потом мне прилетела заявка до Минусинска. Двадцать пять километров пути и пятьсот пятьдесят рублей чистой прибыли. Похоже, мне действительно сегодня везло. И это уже были никакие не выдумки.
