– Ну как? – Антон подошёл сзади и обнял её за плечи. – Нравится, как повесил?
– Очень, – выдавила из себя она с хрипотцой.
Муж совсем не понял то состояние, в котором ныне она находилась. Собственные яркие эмоции затмевали для него всё происходящее вокруг. Поэтому он подтолкнул девушку к стеллажу.
– А все наши снимки теперь вот здесь. И представляешь, – Антон отошёл от неё и взял в руки одну из фоторамок. – В этой я обнаружил фото за фото. Но убрал ту, которая сверху была. Фотографий с Турции у нас много, а вот с Орска только эта распечатана.
– С Орска? Это база отдыха такая? – выдавила она из себя вопрос в попытке всё же отвести взгляд от картины. Однако тут же пожалела, что сумела посмотреть на мужа. Отчего-то он с недоверием уставился на неё.
– Инга, ты чего? Какая база отдыха? Город это. Во второй год знакомства ты меня к своей бабушке потащила. Я всё переживал, что еду в такую глушь, а это оказался лучший отдых в моей жизни.
– Какой бабушке? Ты о чём? – начала сердиться Инга. – Бабушка Нина всю жизнь в Москве прожила.
– Так я о Зое Александровне.
– Какой ещё Зое Александровне? – уже на полном серьёзе разозлилась Инга. – Принеси мне лучше чай, а? Пить хочу ужасно!
– Я о Зое Александровне Орловой, – настойчиво произнёс супруг. – О маме твоего отца.
– Слушай, хватит уже выдумывать!
Она резко развернулась и, взяв чемодан, разместила его на диване, чтобы было удобнее разбирать вещи. Такая деятельность напоказ утихомирила мужа. Он всё же пошёл на кухню, и вскоре оттуда послышалось шипение воды, нагреваемой электрическим чайником. Инга же, по размышлении, почти всю одежду бросила в корзину для грязного белья. Не то, чтобы она ощущала потребность в стирке, просто это позволяло несколько отсрочить возвращение перенёсших путешествие нарядов на полки и вешалки шкафа. Остальное легко нашло своё место в ящиках комода и в ванной. Поэтому чемодан вскоре вернулся к привычному состоянию сборщика пыли на антресоли.
– Вот и чай, – едва она закончила своё нелёгкое занятие, бодро произнёс муж.
Чай он подал ей на подносе, на котором расположилось блюдечко печенья в виде сердечек. Такая мелочь тут же приподняла ей настроение, и Инга даже расщедрилась на благодарность.
– В такие моменты я понимаю, что люблю тебя.
– Тогда садись на диван и вытягивай ноги. Помассажирую ступни.
– Нет, я определённо люблю тебя! – довольно заключила Инга, но тут же сникла, ощущая, как от лжи похолодело на сердце. Глаза непроизвольно посмотрели на журнальный столик, где остался лежать платок Риевира. Муж, видимо, проследил за её взглядом, потому что сам подошёл к столику. Он поднял платок и с интересом начал рассмотривать его помятую мягкую ткань и особенно вышивку.
– В этом месте рисунок другой, – указал внимательный супруг на один из уголков платка. – Напоминает некую замысловатую руну. Оберег какой-то на языке Острова?
«Или имя», – сделал предположение её разум, но вслух она постаралась как можно более беспечно произнести.
– Не знаю, если честно. Мне платок был нужен, а остальное как-то не интересовало на тот момент.
«И как люди умудряются изменять? Я вот тут без вины виноватая и то с тысячу полулживых объяснений!» – со злостью подумалось ей.
– Я его тогда себе возьму, а? Красивый.
– Нет, – решительно отказала девушка.
– Ты же такими не пользуешься. Только бумажными.
– Да, и поэтому хочу этот как салфетку под вазу использовать. Сам видишь, кругляш её дна не оттирается уже.
