Познакомившись с Катей, Музыкант ни на секунду не думал о том, что есть воздух. Зато его отсутствие пришлось почувствовать во время недолгих, но очень частых и сильных ссор. Музыкант не поверил в ее любовь, когда Катя первая призналась ему. И не верил, когда вновь и вновь она произносила эти слова.
Точно также, как и Катя, избалованная мужским вниманием, не верила ему. Музыкант думал о том, что, наигравшись, она когда-нибудь уйдет. А Катя не переставала бояться того, что когда-нибудь уходя, не вернется он. Но время шло, и любовь врастала в их сердца, сделав их упрямые души единым целым, однако, при этом не добавив ни капли веры друг в друга…
– Кать! Ты пить хочешь? – спросил Музыкант.
– Нет, – ответила Катя, не отрывая от него глаз.
– А есть хочешь?
– Нет.
– А что ты хочешь?
– Я тебе потом скажу, – пристально глядя на него, ответила Катя…Конечно, покупать билеты в СВ купе было несколько дороговато, на эту сумму можно было бы купить билеты на самолет. Но самолеты в Неизвестность не летали, а в плацкарте Музыкант бы не поехал, даже если бы это остался единственный способ передвижения на свете, о чем Катя уже прекрасно знала. Музыкант был достаточно обеспеченным человеком, чтобы беспокоиться о таких несущественных для него мелочах. Однако, за билеты заплатила Катя. Музыкант об этом просто не подумал. А если бы задумался, то понял бы, какой иногда оказывается сволочью…
– Миш, – Катя откинула занавеску, – смотри какие там молнии.
В правом углу окна было видно, как медленно уходили темно-синие тучи. И внутри них сверкали две молнии, танцуя причудливый танец гигантских небесных мечей, выкованных из серебряного огня.
– Уходят… Они уходят в никуда, – произнес Музыкант.
«Они уходят в Неизвестность», – подумала Катя и подошла к нему.
– Переоденешься? – спросила она, и одновременно, не дожидаясь ответа и расстегивая ему рубашку, поцеловала. Музыкант, поймав ее руку, прикоснулся на миг губами. Катя окинула собственническим взглядом его мускулистое тело и, вздохнув, достала из сумки футболку.
Музыкант включил айпад и ушел в себя. Она подсела к нему, подключила через адаптер вторые наушники и стала наблюдать, как из-под его пальцев, легко касающихся экрана, уверенно возникала мелодия.
– Здесь пониже сделай.
– Что пониже? – рассеянно спросил Музыкант.
– Вот это пианино, – Катя ткнула пальцем.
– Это гитара, горе мое.
– Все равно пониже, она визжит и портит мелодию, – упрямо сказала Катя.
– Иди лучше узнай, что там с кофе.
– Не пойду, я с тобой хочу! – повысила она голос. Музыкант поднял ее и выставил в коридор, шепнув на ухо:
– Ты мне мешаешь, дай я закончу. Научишься сидеть тихо – вернешься.
Катя встала у окна. Старательно подышав на стекло, нарисовала пальцем солнышко и от удивления распахнула глаза: туча на небе мгновенно разъехалась в разные стороны, словно двери в метро, а появившееся солнце точно вписалось в нарисованную окружность. Тогда она пририсовала два сердца по бокам, и тут же они заполнились белыми облаками.
– Ага… – удовлетворенно сказала Катя. – А так?
В сердечках вывела стрелы. За запотевшим стеклом вдалеке сверкнули две молнии ровно по линиям стрел. Тогда Катя с воодушевлением внизу написала по две начальные буквы от имени Музыканта и своего. Песчаная насыпь за окном вдруг стала выше, как будто послужила строчкой для получившегося слова.
– Миш, Миш… – таинственно произнесла Катя, заглянув в свое купе. – Посмотри, у меня живой рисунок.
