Пахло смертью. Но не трагически прерванной жизнью, а усталым уходом. Небольшая пещера оказалась заваленной костями и шкурами кимуров.
– Тинар! – завопила Эль и тут же зажала рот двумя руками.
Грум оглянулся, и Эль готова была поклясться, что в глазах у него горело самое настоящее веселье:
– Не бойся, они сюда только умирать приходят. Если кто и явится, ему явно будет не до тебя!
– Почему ты сразу…
Он перебил:
– Если бы я сказал, что мой план – усыпальница кимуров, ты бы сюда полезла?
Эль подумала, что он прав, и она никогда бы сюда не полезла, если бы знала. И ещё подумала, что Тинар Моу всегда – ВСЕГДА – толкает её на поступки, которые она без него ни за что на свете не совершила бы.
Словно подтверждая её мысли, Тинар схватил какую-то просоленную кость и помахал ей.
– Ты псих, – крикнула Эль, разозлившись всерьёз. – Это последний раз, когда я ведусь на твои великие планы!
– Кончай выделываться, – весело огрызнулся Тинар, – выход уже рядом!
– Откуда тут выход?
– Кимуры не жрут падаль. А тем более своих. Наземные кевирные звери приходят сюда с другой стороны, чтобы очистить пещеру. Им тут, наверное, очень вкусно. Еда посоленная опять же.
Эль стала шарить вокруг себя рукой, чтобы чем-нибудь запустить в Тинара, и вдруг почувствовала, что её, действительно, обдувает несильный, но постоянный сквозняк. Где-то впереди явно маячила продушина.
Они выкарабкались под невысоким холмом, справа от центральной штольни. В глаза ударил свет, показавшийся Эль невыносимо ярким, несмотря на тёмные очки. На самом деле день был пасмурный, солнце не пробивалось сквозь плотную пелену серых облаков, застывших на безветренном небе. Кевир редко освещался прямыми солнечными лучами. Тучи приносились ветром с востока и застревали над этой пропитанной солью землёй, не имея сил перевалить через Громаду Ло – самый массивный горный хребет в Таифе. Но девушке с непривычки показалось, что на неё опрокинули целый огромный ушат со светом.
Тинар сделал знак Эль, чтобы не вздумала подниматься. Они лежали на тёплом и хрустком ковре из песка и соли, тепло казалось незнакомым, но приятным. Эль, уткнувшись в солёный наст, не видела, но прекрасно слышала ленивый гул голосов и лошадиных всхлипов, бряканье оружия и походных котлов. Потянуло подгоревшей кашей, но не противно, а с лёгким дымком, и девушка, сглотнув слюну, подумала, что идея Тинара поесть перед выходом оказалась хорошей.
Где-то совсем рядом раздался стук лошадиных подков. Эль не выдержала, чуть приподняла голову. Глаза ещё не привыкли к наземному свету, но она скорее почувствовала, чем разглядела на лице у всадника глубокий, скошенный шрам-улыбку. Декан Илор Илинич проскакал мимо прижавшихся к земле грумов, поднимая белые клубы солёной пыли. Он очень торопился, дело, по которому Илор оставил свой лагерь, явно не требовало отлагательств. Когда лошадиный топот растворился в глухой дали кевира, Тинар довольно хмыкнул:
– Нам повезло.
– Почему это? – не поняла Эль.
– Потому что кимур из дома – ойники в пляс, – тихо засмеялся Тинар. – Он у них главный, так? А когда главный уходит, остальные расслабляются… Двигаем…
И они поползли в сторону от холма, поминутно оглядываясь и замирая от каждого шороха. Когда лагерь наймастов сначала превратился в тёмную мелкую точку, а потом и вовсе исчез из поля зрения, Тинар разрешил подняться. Эль с удовольствием вскочила, отряхиваясь и разглядывая оцарапанные и протёртые локти и колени.
