Восхождение Эпохи Драконов. Арстариел - страница 30

Йеннет внимательно изучал пожелтевшие страницы, пока в окошко не стали пробиваться первые лучи солнца, закрыв книгу, он проследовал в свою спальню и буквально повалился на кровать от усталости.

Сандра открыла глаза: все тело ломит, как от настоящей схватки. Даже не сразу поняла, что лежит на полу уже второй раз за ночь. Волк стоит рядом, нервно поскуливает, пару раз лизнул в лицо. Девушка окончательно пришла в себя, зверь толкнул ее лапой в бок. Сандра села на полу и глубоко вздохнула, затем обняла волка за могучую шею и зарылась лицом в густую шерсть. Столько сопротивляться магии не каждый сможет: тут победила внутренняя звериная сущность, глаза так и остались голубыми с серебристыми прожилками.

«Крейвен, я становлюсь такой же, как ты, еще немного – и я превращусь в зверя. До полнолуния остается не так уж и много времени», – зверь растерянно смотрел на нее, не мог понять, что происходило ночью, здесь действительно настораживало почти все: от пола до потолка, но настоящая опасность кроется не в волшебных предметах, а людях, и кто-то явно пытался навредить всем путешественникам. Человек может и не почувствовать сильное магическое возмущение, но не зверь, а Сандра уже почти им стала и чувствовала опасность на равных с волком, поэтому ее это очень напугало. Она стала все видеть и чувствовать по-другому, хотя ночью иссиня-черный небесный свод украшал лишь полумесяц. В звере есть одно несомненное преимущество, которое объединяет все остальные – интуиция.

Крейвен глухо зарычал и пару раз царапнул пол. «Ты прав, здесь действительно опасно, надо уходить», – негромко произнесла девушка, вставая на ноги и быстро направляясь к шкафу. Волк тем временем стал принюхиваться к стенам, пытаясь обнаружить магическое присутствие, один запах показался ему незнакомым, в одном углу осел запах другого человека. Здесь кто-то успел побывать, когда никого не было. Вот здесь, нет, чуть подальше… Мощное магическое присутствие… Волк нашел этот предмет – черный камень, от которого во все стороны шло сильное волшебство. Сандра подошла поближе и тоже увидела это присутствие, она выхватила меч и рубанула по камню. Комнату на мгновение как будто потрясло, затем была яркая вспышка, и все померкло. Волк отшатнулся, девушка отлетела и больно ударилась головой, сразу же потеряв сознание, камень рассыпался и превратился в горстку черного порошка.

У Йеннета в комнате взорвался амулет, лежавший на небольшом выступе, черный камень рассыпался, а ободок с цепочкой остался. Волшебник громко выругался, тяжело поднялся с кровати и запустил в стену первым попавшим предметом – ваза разбилась на мелкие осколки, и один из них отлетел в Мастера Некромантии, оставив на щеке небольшой порез, из которого начала медленно сочиться кровь. Йеннет вытер кровь рукавом и негромко произнес: «Кто же она такая? Я не смог справиться ментальной чашей, эта девушка даже умудрилась уничтожить камень, который ослабляет сознание оборотня внутри, но в ней ярко выразился зверь во время подавления. Как такое возможно?» Шепот переходил на невнятное бормотание. Дверь немного приотворилась, и в образовавшуюся щель протиснулась крупная крыса, которую волшебник призвал накануне ментального воздействия и отправил следить за Сандрой. Сев около тумбочки, стала умываться лапками и чистить темную шерстку. Йеннет наконец-то заметил гостью и громко, почти криком, приказал: «Вон отсюда! Я что сказал делать?!» Фамилиар, призванное животное-помощник, недовольно почесала за ухом задней лапой и никак не отреагировала на дерзкое замечание. «Голос-то не надорвешь?» – ехидно заметила про себя крыса. Наконец-то стало понемногу докатывать до волшебника, он достал мел, затем начертил на полу удлиненную восьмерку, стал выводить определенные руны, когда закончил, крыса лениво зашла в овал поменьше. Волшебник сел лицом к ней в соседний овал, стал произносить заклинание, подкинул в воздух горстку сиреневого порошка, мелкие крупицы застыли в воздухе, а побольше осели на пол, знаки незамедлительно вспыхнули таким же сиреневым светом, образовалась вертикальная преграда до потолка, над очертаниями восьмерки.