Восхождение. Сага «Исповедь». Книга третья - страница 32

– Ты вела себя в высшей степени благородно: настоящая женщина, полная милосердия и сострадания к ближнему своему. И я так признателен тебе за внимание, доброту и заботу! – я не отпускал её ладонь, посылая силу успокоения.

Она медленно села на своё прежнее место, а меня от того, что я поднялся, сразу же замутило, пришлось лечь. Увидев, что мне плохо, она побежала за водой и пододвинула ко мне дежурный тазик.

– Что изменилось, Маргарет? Я чем-то тебя обидел? Мы снова на «Вы»?

– Ты – нет, но я всегда обходила церковь за километр. Таким как мы, не место в святом храме.

– Прости, но это неправда. Бог пришёл на Землю ради грешников, чтобы спасти погибшее. Праведники не нуждаются в спасении, они и так живут с Богом.

– При моей-то профессии… Или ты так ничего и не понял?

– Святая Мария Магдалина, не пример ли тому? Кем бы ты ни была, любовь Господня открыта для всех.

Она вздохнула горько, словно боялась этого разговора, но долго его ждала. Я перестал быть для неё бедным пострадавшим ребёнком, чудом оставшимся в живых. Глаза теперь глядели настороженно, словно ожидая внезапного удара.

– «Кому многое прощается, Маргарет, тот много любит». Я не сужу тебя и никогда не судил. Потому что в человеке главное – это душа, а она у тебя золотая! Ты умеешь любить. А это я ценю в людях превыше всего.

Я положил её ладонь себе на голову.

– Ты спасла меня сегодня от одиночества и вывела из шока. Не оставляй, прошу! Я нуждаюсь в тебе! Забудь, кто я. Всё, как прежде: я – тот же твой квартирант и не изменился ни на йоту за последние несколько минут.

Она немного успокоилась. Только теперь стало понятно, зачем я приехал в Париж, почему попал именно в эту квартиру. Мысленно возблагодарив Господа Бога за Его милосердие, я осознал: эта душа важна для Него. Она осторожно прикоснулась к моим волосам, я с любовью и одобрением взглянул на неё. Мне так важно сохранить доверие этой прекрасной женщины…

*кюре – во Франции католический приходской священник.

– Вот дура старая, как же я раньше-то не поняла! – сказала она вслух, подобно кипящему чайнику выпуская из себя пар.

– Объясни, что произошло!

– Я видела, как ты отличаешься ото всех, но не смогла сложить два плюс два. Не курит, не пьёт, собранный, чистенький, опрятный, внимательный, воспитанный, спокойный и такой всегда одинокий… Даже заволновалась, уж не из этих ли ты… Потом приехала твоя жена, и я так обрадовалась, ваши глаза светились любовью.

– Ты бы ещё больше удивилась, если бы узнала, что раньше я был католическим священником.

– Из этих? – она жестом изобразила на шее колоратку.

– Да, – я улыбнулся.

– Они же не могут жениться…

– Вот потому и ушёл, не смог без неё. Мы ведь ещё со школы знакомы, учились в одном классе…

– Как же тебя угораздило в семинарию податься?!

– Не видел другого пути, это моё призвание.

– Но любовь всё же взяла верх?!

– Увидел её спустя много лет и больше не смог жить как раньше…

– Тяжёлый выбор, но хоть в чём-то я не ошиблась – любовь, настоящая любовь, ради которой пойдёшь на всё, её так мало осталось на этом гиблом свете! – она снова достала из кармана платок. – Прости, что перебила, чувства переполняют.

– Как Вам угодно мадам, – пошутил я.

– Я, вообще-то, мадемуазель, если быть до конца откровенной, но в моём возрасте это звучит уже как-то оскорбительно, не так ли?! – она поднялась и подошла к окну. – У меня большой жизненный опыт, молодой человек, но я никогда не связывалась со священниками. Хоть верующей меня назвать трудно, но какие-то понятия всё же имеются. Негоже таким как ты, общаться с такими, как я! И мои прикосновения, должно быть, вызывают отвращение…