– У него лицо резиновое. И смешит он дебилов.
– А мне иногда нравится. Когда хорошо выпьешь – нормально, – заметил Лазарь.
– Когда я хорошо выпью, мне палец покажи, и я упаду со смеху.
– А я, когда напиваюсь, то становлюсь грустным. Со мной скучно.
Лазарь поежился. Тепло, какое он скопил от еды, стало уходить. Ему стало холодно.
– Мне не скучно. Пойдешь со мной? – спросила Маша и снова взяла его за руку.
– Нет.
– Почему? – удивилась она.
– Я хочу побыть один.
– Ну ты и зануда.
– Я же говорил, что со мной скучно. Лучше посоветуй, по какой улице мне пойти, а то я все решить не могу.
Маша сделала шаг назад, посмотрела по сторонам и сказала:
– Я бы пошла прямо. Там много красивых домов. Я здесь часто гуляю днем. Смотрю на дома и думаю – какие в них, наверно, счастливые люди живут…
– Ладно, – вздохнул Лазарь. – Я пошел. Тоже хочу посмотреть на счастливых людей.
– Передумаешь – возвращайся, я тут стою. Может, еще с полчаса померзну.
– Удачи тебе!
– И тебе, чучело!
Лазарь перешел перекресток и двинул прямо, засунув руки в карманы и втянув голову в воротник пальто. Он прошел пару кварталов, прежде чем обнаружил подходящее место – в небольшом сквере между домов. Там он лег на покрытую снегом лавочку и закрыл глаза. Через пару минут он согнул ноги в коленях и подтянул их ближе к животу, чтобы дольше сохранять тепло. Холода он не чувствовал и на душе было удивительно легко и спокойно. Волнения прошлых дней улетучились, впереди его ждала долгая дорога. Он был готов к ней. Хорошо бы прочитать молитву, он не помнил ни одной, хотя когда-то Петр заставил его выучить несколько молитв. Казалось, это было только вчера, а ведь прошло больше десяти лет. Годы пролетели так быстро и незаметно, что Лазарь не знал, как к этому относиться – радоваться или печалиться. Он был уверен, что скоро заснет и не проснется, и стал прощаться со всеми людьми, кто был ему дорог. Он разговаривал с ними и объяснял, почему так поступил. Когда все было кончено, Лазарь закрыл глаза и попытался уснуть. Уснул он довольно быстро и, на удивление, никаких снов в этот раз не видел.
Мария, простояв час на морозе, решила вернуться домой. Она пыталась поймать такси, но ничего у нее не получилось. Тогда она пошла по набережной в сторону Арбатского моста и тихо напевала песню. Потом свернула в сквер, чтобы сократить путь. Неожиданно она увидела неподвижное человеческое тело на скамейке, припорошенное снегом. Она подошла ближе. Это был мужчина, лежащий на боку, с подтянутыми к груди ногами. Она не сразу узнала в нем Лазаря.
– Эй, – окликнула Маша, – мужик, ты живой?
Она ткнула тело рукой, но мужчина не шевелился. Тогда девушка стала тормошить лежащего и только тогда узнала в нем Лазаря.
– Эй, придурок, просыпайся!
Лазарь лежал с закрытыми глазами и никак не реагировал. Мария приблизила лицо и почувствовала на своей щеке легкое дыхание Лазаря. Он был еще жив, и это приободрило ее. Она попыталась посадить тело, обхватив его руками. С третьей или четвертой попытки это удалось. Но Лазарь не открывал глаз и, казалось, был очень далеко. Мария сняла перчатки, набрала полные ладони снега и стала растирать Лазарю лицо, все время повторяя:
– Только не умирай, только не умирай, кретин! Ты слышишь меня?
Потом она ударила его пару раз по лицу и стала вдыхать в его легкие теплый воздух. Затем, приникнув своими губами к его холодным, поцеловала их долгим поцелуем. Наконец глаза Лазаря медленно открылись. Он глубоко вздохнул. К его ресницам прилип снег.
