– В машине.
– Намучаетесь вы с этим диваном, – вздохнул Лазарь.
– Что, диван оставляем? – спросил мужик, что помладше.
Петр посмотрел на Лазаря. Тот пожал плечами.
– Ладно, – разрешил Петр, – поставьте его на место.
Мужики подхватили диван и потащили его обратно. Петр пробормотал, качая головой:
– Такую женщину променять на проститутку. Ну ты, Лаз, и говно!
Лазарь сел на стул и, наблюдая за рабочими, сказал:
– Зачем ты меня оскорбляешь? Пока мы не развелись с твоей сестрой официально, мы – родственники.
– Да, мы – родственники, – согласился Петр.
– А женщины, рано или поздно, ото всех мужиков уходят, – заметил Лазарь. – А в конце остается последний мужчина, от которого уже уйти некуда. И тогда они остаются.
– Ты не последний, – заметил Петр, – а я сразу – говно! Прости меня, грешного!
– Ладно, проехали…
– Ольга, кстати, тебе передала еду.
– Врешь!
– Сама сготовила утром.
– Наверно, просто привычка сработала, – заметил Лазарь.
– Пакет в машине. Сейчас принесу и положу в холодильник. Так – значит, холодильник остается.
– Холодильник мне нужен, – сказал Лазарь. – А то я где буду хранить продукты?
– Что дальше? – спросил один из мужиков, появившихся в комнате.
– Выносите большой комод и стулья, – распорядился Петр.
Мужики, придвинув диван к стене, подхватили комод и потащили к двери.
– Ох, тяжелый! Подержите нам двери. Боимся полировку поцарапать. Вещь дорогая.
Петр и Лазарь пошли к входной двери, открыли ее и стали ждать рабочих.
– Скажи, а почему ты уходил из семинарии, когда молодым был? – спросил Лазарь Петра.
– Я не уходил, меня – выгоняли.
– Ты никогда об этом не говорил.
– Стыдно было. А сейчас что стыдиться? – шестой десяток пошел.
– А за что?
– Тогда я разуверился в Боге. Стал пить.
– Прямо в семинарии?
– В том-то и дело. Но я все же доучился и получил приход. Двадцать пять лет служил Богу и людям.
– Но ты и его бросил.
– Я разуверился в Боге. Мне было очень тяжело. Но сейчас мне уже лучше. Как-то спокойнее на душе.
– А пьешь ты больше…
Петр почесал затылок. Рабочие вынесли комод и попытались засунуть его в лифт, но ничего у них не получилось. Они вытерли вспотевшие лбы и потащили его вниз по лестнице.
– Осторожно! – крикнул им Петр. – Не поцарапайте полировку.
Лазарь спросил:
– Ты почти всю свою жизнь прожил, и тебе только теперь стало лучше?
– Я перестал ждать.
– Чего… ждать?
– Чуда. Что Бог явится мне. Даст какой-нибудь знак.
Лазарь удивился:
– Ты всю свою жизнь ждал чуда?
– Да, – грустно признался Петр. – Что оно свершится. Даже не со мной – с кем угодно…
– Чего же ты хотел?
– Ну… я ждал, что Бог даст ЗНАК… ЗНАК, что Он есть и приглядывает за нами. Как взрослый за малыми детьми.
– И не дождался?
– Нет. А я надеялся. В семинарии я глупый был, молодой… Дурак, одним словом.
– А как же другие?
– Другим хватает их Веры. Знаешь, ведь каждому воздается по Вере. Мне моей не хватило. Меня так в семинарии и прозвали – Фома Неверующий.
– Значит, Бога нет?
– Я так не говорил. Но, возможно, – нет.
– А другие знают?
– Многие догадываются. Я ведь не один такой – умный.
– Почему все тогда молчат? – настаивал Лазарь.
– Боятся.
– Чего?
– Вечного Одиночества.
– Вот как…
– И еще отсутствия рая и ада. Жизни после смерти, – добавил Петр.
– А они есть?
– Не знаю. Иной раз мне кажется – есть, а в другой раз, что нет. Я совсем запутался. В любом случае я попаду в ад.
– Если ад есть, – сказал Лазарь, – я первым там окажусь.
