– Я с ним даже пытался дружить, – задумчиво произнес Саша. – Может сходить к нему, так сказать, по старой дружбе?
– Опасно и бессмысленно, – отрезал я и объяснил. – Если Брута арестовали по его наводке, то это только подтверждает гнилую сущность Штейна. Тогда и ты подставишься под удар. А если идет зачистка, то будут «плющить» всех свидетелей.
– Видите ли, бамбино, – Волощук подошел вплотную ко мне. – Я ведь какая-никакая фигура в МВД. И вообще, где логика? Штейн решил отомстить Никифорычу, а заодно и нанести удар по всему его подразделению. Откуда у него столько возможностей? А чтобы такими методами упразднять целую структуру, нужна команда с самого верха.
– Вот это меня и настораживает, – согласился я. – У Брута должен быть стойкий иммунитет и статус неприкосновенности. Плюс – покровительство довольно высокого уровня. А если все это сейчас потеряно? В общем, моя версия такая: если это дело рук Штейна, то он залучился поддержкой очень влиятельного человека. А тот, в свою очередь, решил воспользоваться случаем и переформатировать службу Брута под себя. Или наоборот – кто-то на самом верху решил поквитаться с Брутом и начал это делать с помощью Штейна еще в Николаеве.
Слепчук, слушал наш разговор с закрытыми глазами. Отвернувшись к окну, он тяжело дышал и морщился от боли. Потом резко повернул голову и с укором произнес:
– Вас послушать, так меня по любому уже нужно хоронить. Такого тут нагородили! Может, мое ранение и не связано с арестом Брута. Может так совпало? Ну, не за что меня «мочить».
– А ты, Юрко, не кипишуй, – постарался его успокоить Волощук. – Тебе вообще нельзя волноваться. Мы же не в третьем рейхе живем? Это там высшее руководство чуть ли не раз в квартал обновляло штаты адъютантов путем «зачистки». А мы – граждане свободной и нормально развивающейся демократической страны.
– Тогда я спокоен, – саркастически заметил подполковник. – В таком случае вези меня прямиком в госпиталь МВД.
– Кончай истеричить! – прикрикнул на него Саша, а потом, посмотрев на меня добавил. – Мы тоже хороши. На фига было тут версиями разбрасываться?
– Ну, лопухнулись полковники, – примирительно сказал я и спросил Слепчука. – А что могло вызвать удар по вашей группе? Кроме событий в Николаеве. Вы же чем-то еще занимались?
– Само собой. Я уже думал об этом. Конечно же, были другие дела, но ничего такого. Правда, перед поездкой в Николаев Брут проводил совещание и обронил такую фразу: «Эх, если бы не это похищение, мы бы сейчас такое «замутили»! Руки чешутся». Ну, и все вроде бы…
Но возникло ощущение, что Георгий Юрьевич нам всего не сказал.
– Что-то ты темнишь, подполковник, – подтвердил мою догадку Волощук. – Забыл, наверное, какую я занимаю должность?
– Я тоже не в участковых хожу, – вспылил в ответ Слепчук.
– Ладно, проехали, – улыбнулся Александр Вадимович. – Нервы надо беречь. Всем. Ты лучше скажи, Юрко: трехчасовой перелет в заморскую больницу осилишь?
– А куда я денусь? Лишь бы подальше от столицы.
– Ну, куда уж дальше? – Волощук посмотрел на свои часы. – Скоро опять приедет врач и подготовит тебя к перелету. А как стемнеет – поедем на аэродром. Куда, не скажу.
– Спасибо, Саша, – отозвался Слепчук и снова отвернулся к окну.
Конечно же, сказывалось его ранение. Но больше всего – изматывало непонимание. Человек попал «под раздачу» и не мог понять, в чем же его вина. Может, он чего-то и не договаривает, но лишь потому, что связан понятием «служебная тайна». И, похоже, что эту скрытую от нас информацию подполковник не связывал со своим ранением и арестом Брута. Иначе он бы нам сказал.
