— Но Жан же ушел. А он тоже наказан.
— Жан вчера получил свое.
— Так накажи и меня. Отхлестай полотенцем. Только быстренько.
— Я бы с радостью, но господин такое не одобрит.
— Так нечестно.
Энни поняла, что спорить с Ханной бесполезно, топнула ногой и шмыгнула на кухню. Между тем Ханна, пройдя за ней, перелила молоко в кувшин, излишки вылила в кружку и с ломтем еще горячего хлеба протянула ее Энни.
— Ханна, — Энни отхлебнула молоко и слизала белые «усы» над губой, — скажи, а правда у герцога было шесть жен? И почему они умерли?
— А тебе пошто?
— Да так, интересно.
— Болели они. Так говорят.
Энни вспомнила дорогу к замку, которую нещадно размывает дождями в сезон дождей. Наверное, болели они как раз тогда, когда лекарь к ним не мог добраться. Но что-то герцог был не особо острого ума, раз шесть смертей не навели его на мысль обосноваться в другом месте. Хотя чего пререживать, если всегда можно взять новую жену.
— Значит, он их не убивал... И не хоронил под яблонями, — разочарованно протянула Энни.
— Да конечно нет! Я сама вот этими глазами видела жен его в гробах в церкви. Не всех, но последние четыре точно. И так они были прекрасны! Будто спали сладким сном. И вообще хватит болтать! Скоро тетушка твоя приедет, а мне нечего и к обеду подать. Гастон принес уток, — Энни покосилась на три окровавленные тушки в углу. — Хочешь послушать про герцога Уэйна, ощипай их, тогда и поговорим.
Энни еще раз покосилась в угол, собрала крошки со стола, отправила в рот, схватила самое спелое из корзины и смылась из кухни.
— То-то же, — хихикнула кухарка, — Ханна на всех управу найдет.
Энни слонялась из комнаты в комнату, изнывая от скуки. Отец таким образом наказывал ее впервые. И если бы на нее не давило бремя наказания, она бы заперлась в библиотеке и читала бы книги о дальних странах, дивных зверях и птицах и смелых воинах.
Но, чувствуя себя несчастной узницей, Энни страдала и мешала слугам, сбившимся с ног, чтобы успеть привести в порядок дом к приезду тетушки Маргарет.
Энни выглянула во двор. Подъездную дорожку мели метлами. Гастон собирал лошадиные лепешки и откидывал их подальше, чтобы запах не смутил гостей.
В доме две девушки, нанятые в помощь Хромоножке, сметали паутину по углам, выбивали гобелены и протирали пыль.
Сама Хромоножка, задрав тощий зад выше головы, с усердием терла ступени.
— Грета, а почему жены герцога Уэйна так часто умирали? — застыв у подножья лесьтницы и наблюдая за работой Греты, поинтересовалась Энни.
— Затрахивал он их до смерти, — выпалила Грета, не подумав. Одновременно думать и работать у нее не получалось.
— Что? — переспросила Энни.
— Упахивал он их работой, — поняв, что сморозила лишнее, выкрутилась служанка.
— А разве у него нет прислуги? — не поверила Энни.
— И прислугу упахивал.
Энни собиралась уточнить, как именно он это делал и зачем, но Грета, уже вываливающая язык от усталости, не была склонна к беседам.
— Вам бы, госпожа, — лучше подняться к себе в комнату и не путаться тут под ногами.
— Не хочу топтаться по чистому, — буркнула Энни и направилась к входной двери.
Грета то ли не знала о наказании Энни, то ли ей было наплевать, куда ушла девчонка — лишь бы отстала, но она не стала ее задерживать.
Энни же оббежала дом вокруг и припустила к конюшням. Никто ее не остановил. Никому не было до нее дела.
Оказавшись в загоне, она тихонечко позвала:
— Грачик! Грачик!
