Восьмой смертный грех - страница 10

Рука непроизвольно дёрнулась, и я сжал ладонь в кулак, подавляя желание запустить пятерню в шелковистый каскад.

Действия опережают мысли.

– А подробнее? – встаю и убираю посуду.

Она открытым ясным взглядом светло-карих глаз насмешливо наблюдает за мной.

– Без каких-либо обязательств. По предварительной договорённости и без приступов ревности, претензий, привязанности и прочей ерунды.

– О как! Да ты просто клад для современного мужика. А как же романтика и любовь?

– А это всё прибереги для своей суженой-ряженой, – криво улыбнувшись, сказала маленькая Заноза.

– А что если ты моя суженая? – задал я вопрос и сам себе удивился.

Что я несу? Я знаю её меньше суток. И что именно мне известно – адрес и что у неё есть собака. Всё. Негусто. Но эта её дерзость, прямота и загадочность жутко заинтриговывают. Очень любопытно, почему она такая колючая?

– Я всё-таки ошиблась в тебе.

Подошёл вплотную к ней, улавливая еле заметный ни с чем не сравнимый аромат её волос. Я почувствовал их притягательную свежесть и чистоту ещё в клубе. Он мне показался глотком свежего воздуха среди приторной сладости и терпкости. Мне хотелось вдыхать, вбирать в себя её запах снова и снова. После того как она ушла, я постоянно чувствовал его на себе.

Девушка задрала голову, прямо глядя мне в глаза.

Маленькая такая. Девчонка девчонкой ещё, а взгляд наполнен твёрдостью и лёгким вызовом с чем-то крайне важным в самой сердцевине. Чем-то таким, что говорит – вряд ли вы чем-то сможете меня удивить.

Что ж я попробую разгадать и удивить.

– В чём конкретно? – удерживая визуальную связь, я, не спеша, обхватил ладонями её тоненькую талию и рывком посадил на столешницу. Её запах одурманивал и дезориентировал, заставляя меня испытывать небывалое наслаждение только оттого, что я дышу ей. Запустил руку в её мягкие волосы, обхватывая почти всю голову и настойчиво притянул к себе.

– С тобой не должно́ было быть проблем, – тихо выдохнула она мне в губы, срывая напрочь все мои тормоза.

Я набросился на её рот, словно год держал целибат или, может быть, гораздо дольше, а не каких-то семнадцать часов. Раз уже вкусивший, я не то чтобы насытился, а возжелал её ещё больше. Её сладкие губы сводили с ума, а упругое тело лишало своими округлостями тех крупиц разума, что ещё оставались.

– Ты же понимаешь, – оторвавшись, шептал я хрипло, задыхаясь, ей на у́шко, – после такого поцелуя, ты должна мне позволить всё, что я хочу.

Она сильнее стиснула меня в кольце бёдер, прижимаясь плотнее, и вытащила рубашку из брюк, расстёгивая мелкие пуговицы, тем самым давая согласие.

Провёл языком от острой ключицы по хрупкой шее до мочки уха. Мне хотелось касаться её кожи везде, облизать и попробовать всю. Ладонью сжал маленькую упругую грудь и, услышав стон, переместил руку на тонкую шею, почти обхватывая полностью, как в то же мгновение получил резкий удар в грудь.

Я даже не успел ничего понять, как отлетел от неё и опрокинул стул, едва не завалившись на него сверху. Уставившись на девушку, я даже не сразу сообразил, в какой момент огонь страсти в её глазах превратился в пламя гнева.

– Больше никогда не трогай мою шею, – по слогам яростно прошептала она, тяжело дыша.

Тряхнул головой, пытаясь сообразить, что же произошло. Ну ни хрена у неё силище!

– Подожди, не понял. Но я же ночью тоже прикасался.

– Губами, но не руками, – ответила она, не глядя на меня. Спрыгнула со стола и принялась поправлять одежду.