– Громеверт, да ты сейчас всех нас убьешь! – возмутился боцман. – Взял бы ты себе железягу поменьше!
– Нет у меня ничего поменьше, – смутился Главный геолог. – Я и эту-то в память об отце ношу.
И впрямь, на палубе, в тесном пространстве орудовать двуручником – чревато не столько для врагов, сколько для своих. Но, к счастью, это увидел и капитан.
– Громеверт, займите позицию на шкафуте, у правого борта! – приказал Гэйн.
Геолог не сразу понял – а где этот шкафут, но боцман подтолкнул его к средней части палубы, где народ сразу же освободил место для замаха.
Данут, со своего места, не мог рассмотреть всего, что творилось за бортом. Видимо, пиратские лодки уже начали атаку – в борта корабля стали впиваться абордажные якоря, прозванные «кошками».
– Рубить концы! – раздался зычный приказ капитана, и моряки, принялись обрубать веревки, крепившиеся к «лапам».
Кому-то это удавалось, но большинство «кошек» имели слишком длинные железные стержни, которые невозможно разрубить, а до веревок было не дотянуться. Удачливее всех оказался Громеверт, рассекавший своим двуручником веревки, словно паутину, а иной раз умудрялся рассечь даже железный стержень! Он уже почти очистил от «кошек» весь правый борт, как вдруг опрокинулся назад и захрипел, заполучив стрелу в горло. Еще один гворн сел на палубу, получив смертоносное жало в глаз. Щитов, какие бывают на военных судах, конечно же, не было, а отыскивать что-то подходящее для защиты уже некогда. К счастью, большинство стрел просто упали на палубу, не причинив вреда, но по веревкам уже лезли смуглые, полуодетые люди, державшие в зубах короткие клинки.
– Отступаем к фок-мачте! Встать в строй! – скомандовал капитан.
Моряки – гворны и пассажиры, хотя и не имели большого опыта, но чувствовалась некая выучка. Они без суеты отошли к мачте, создав некое подобие каре. Эх, им бы еще щиты!
Гворны дрались в меньшинстве, но они компенсировали это слаженностью способностью драться плечом к плечу. Поначалу морякам удалось отбить первую волну нападающих, скинув за борт убитых и раненых, но следом пошла вторая волна налетчиков – уже не столь многочисленная, но умелая. Похоже, она состояла из более опытных бойцов, привыкших к рукопашным схваткам на палубе, скользкой от крови ли.
Нападавшие, хотя и выглядели бесшабашными головорезами, на самом-то деле действовали грамотно. Для начала они раскололи строй защитников на две половины, затем принялись вклиниваться в ряды гворнов, стараясь разделить бойцов, сводя на нет и взаимовыручку, и умение драться плечом к плечу.
Скоро защитников разбили на отдельные группы, оттесняя их к центру палубы, окружая и, очень скоро бой превратился во множество мелких сражений и стычек, где один гворн дрался с двумя-тремя пиратами.
Данут, исходя из опыта прежних боев, понял, что от резерва нет никакого смысла, ухватил лук и, заскочив на обломок мачты, заваленный спутанными канатами, принялся отстреливать пиратов. На такой дистанции промахнуться невозможно, но он успел уложить лишь двух бандитов, как пришлось отбросить лук и самому браться за меч.
Боцман и остальные одоспешенные гворны, томившиеся в резерве, ринулись в бой, пытаясь пробиться к капитану, сражавшемуся с несколькими пиратами. Гэйн, получивший несколько ранений, держался только за счет самообладания.
Старый боцман ловко орудовал двумя клевцами – зацепляя противника узким жалом за шею, подтаскивал к себе и рубил вторым топором в голову, нанося точный удар в висок. Таким способом старик прикончил двоих, но третий, оказавшийся более проворным, сумел ускользнуть от захвата, присел и, мощным выпадом пробил насквозь кольчугу вместе с телом.
