Жилистая загорелая шея полковника спецназа вытянулась, покраснела.
– Сэр, я американец. Я не китаец, и не цветной.
Маккинрой неторопливо вернулся за стол.
– Полковник Крафт, вы отстраняетесь на полгода от командования подразделением. Передайте свои полномочия в устной форме подполковнику Споуну. Ваш путь сейчас самолетом в Вашингтон, под домашний арест. Охладитесь. Через десять часов вы должны быть в самолете. Любое промедление будет рассчитываться, как неподчинение приказу. Я объявлю розыск. И в самолете вы уже будете под конвоем.
Полковник, в сердцах топнул ногой.
– Сэр, вы не имеете право. Вы превышаете свои полномочия.
– Мои полномочия, господин полковник, беспредельны. Отставить разговоры. – Эксперт снова вышел из-за стола. – Не рассуждайте за других. Иначе, я здесь отдам вас под арест на тридцать суток. Мне важна безопасность американцев, а не бравада амбициозных оловянных солдатиков. Мне важно успешное выполнение задания, но не игра в задание. Кру-у-гом! Ступайте с богом, пока он еще рядом.
Крафт в бешенстве играл кулаками за спиной, скрипели зубы от бессилия, но, но, но… Выскочил из кабинета и сбежал вниз в подвал, где располагалась его офицерская группа.
– Подполковник! – Еще не остыв от ярости, резко обратился он, к дремавшему Споуну. – Чего этот церэушник Маккинрой не по уставу и не понятиям действует? По какому праву он снимает меня с должности и ставит вас на мое место? Чего стоят эти китайские неучи по сравнению с нами.
Споун со знанием дела, но беззлобно пояснил.
– Просто вы, дорогой полковник: вернее, вам, не пришлось ранее работать с сэром Маккинроем. Он прекрасно знает, что, где и как. Он прекрасный руководитель. У него редко гибнут люди. Очень редко. У него еще не было проколов. Насколько я знаю. Зря вы встали на дыбы. Он повыше нашего директора ЦРУ.
– А я, что, не полковник?
– Вы знаете, дружище, есть звание, но есть должности. Они не подчиняются никакой логике. Такие, как эксперт, работают от президента. Как я понимаю, ЦРУ для него просто прикрытие. Какая-то занятная легенда. Для него нет закрытых дверей. Куда он ни позвонит, сразу выполняют только его, вроде бы как, как он говорит, скромные просьбы. Если он прикажет идти в подчинение хоть самому сатане, значит так нужно. Нужно для дела.
– А что этот, деревенщина, монах? Он же никто. Где он учился? Где воевал?
– Да, монах. Но, непотопляемый. Он уже здесь, в горах, живая легенда. Достаточно того, что монахи его выучили тому, о чем мы и догадываться не можем. Там такие секреты, что нашим ученым, и специалистам, все это темная «терра инкогнито». Что-то у них такое, в общем, не от людей. Они гораздо ближе к богам, чем мы все вместе взятые. Тем более, что сам монах, более трех лет обучался на наших базах. И это, полковник, не те монахи, которые молятся. Это те, которые занимаются чем угодно, только не монашеством. Они хорошо ориентируются и в политике, и в бою. А свои горы они, в любом случае, знают лучше нас. Лучше, чем мы свое оружие.
– Что ты меня разводишь. – Окрысился полковник. – На повышение тянешь. Наших спецов в придаток каким-то неизвестным козлам. Нас в штабе не поймут.
Но Споун не обиделся. Сам военный, он понимал обиды и карьерного характера, и просто специфику спецназа.
– Никто, сэр, и не будет знать об этой операции. У сэра эксперта все вне плана.
Крафт начал понимать, что погорячился.
