Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг. - страница 12

Большевики с явным недоверием относились к Гримму. В начале сентября 1919 г. он был арестован и около шести недель провел в заключении[106]. Оставаться дальше в Петрограде было небезопасно, и Гримм принял решение бежать из Советской России вместе с семьей. В феврале 1920 г. он при помощи друзей пересек границу с Финляндией. В его личном деле появилась краткая запись: «Выбыл из состава профессоров Единого Петроградского Университета 28 февраля 1920 г.»[107]. Так начался период многолетней эмиграции и окончательного расставания с Родиной, о котором сам профессор не мог тогда предполагать.

Поселившись в Хельсинки, он стал активным участником антибольшевистского движения, активно контактировал с петроградским подпольем, например с Таганцевской организацией[108]. Он принимал участие в работе Национального центра, руководил газетой «Новая русская жизнь». С конца 1920 г. Д.Д. Гримм состоял представителем Главнокомандующего Русской армией генерала барона П. Н. Врангеля и парижского Совещания послов[109]. «Однако наладить сколько-нибудь нормальные отношения с финляндским правительством, утратившим после падения Крымского фронта всякий интерес к поддержке таковых, не удалось», – сетовал он несколько лет спустя[110].

Д. Д. Гримм, как и многие эмигранты, поначалу был убежден в недолговечности большевистского режима, а значит, и верил в скорое возвращение на Родину. Но ход событий заставлял корректировать планы. Потому он писал К. Н. Гулькевичу в конце июня 1920 г.: «До начала 1920 года русская эмиграция в Финляндии жила надеждою на скорое освобождение Петрограда от большевиков. Мысль всех была фиксирована на подготовке боевой победы. Далеко вперед никто не заглядывал, полагая, что нужно только продержаться месяц или два, пока сила большевиков не будет сломлена, и беженцы не вернутся на родину»[111]. Теперь и ему предстояло включиться в решение вопросов беженцев, регулярно информируя о своих действиях Совет послов[112]. В декабре 1920 г. к нему присоединится сын Иван. Еще недавно он сражался в рядах Вооруженных сил Юга России, затем, после их разгрома, в январе 1920 г. был эвакуирован из Одессы на английском корабле в Константинополь. Беженские скитания ненадолго привели его в Болгарию, откуда он уже вскоре уехал на север, в Хельсинки, желая помочь отцу. По некоторым сведениям, Иван Гримм совершал тайные поездки в Петроград и Кронштадт для подпольной работы[113].

В 1922 г. газета «Новая русская жизнь» из-за нехватки средств прекратила свое существование. Недавний крах Кронштадтского восстания и разгром антибольшевистского подполья в Петрограде не внушал оптимизма. Д.Д. Гримм понял, что его дальнейшее пребывание в Финляндии теряло всякий смысл, и он решил вернуться к профессорской деятельности. По некоторым сведениям, он уехал сначала в Париж, а затем в Берлин[114]. Правда, пребывание там оказалось недолгим. Гримм был приглашен на работу в Прагу, где как раз разворачивалась «Русская акция» чехословацкого правительства, беспрецедентная программа помощи эмигрантам из России, инициированная президентом Томашем Масариком (Tomas Garrigue Masaryk; 1850–1937). Большое внимание в рамках нее отводилось поддержке русских ученых и студентов, что обеспечило превращение Праги в интеллектуальную столицу зарубежной России, создание и развитие там эмигрантской научной инфраструктуры. Документы полиции свидетельствуют, что в чехословацкую столицу Д.Д. Гримм и его близкие прибыли 7 июля 1922 г.