Восприятие Яна - страница 8

Ян не мог поверить в сказанное, его сознание бунтовало. Ведь, казалось, только вчера он слушал очередные терзания Адель по поводу выбора штор в спальню: персиковые или золотистые, мучился от похмелья и выпивал прохладное пиво. Сейчас же ему объясняют, что её давно нет в живых, и что мир невообразимо изменился. У него была дочь! Опасное безразличие пыталось заглушить собой боль, но он не позволил ему. Ян должен увидеть всё своими глазами, иначе никак.

Резкая боль пронзила затылок. Ян крепко зажмурился. Тогда он первый раз услышал два разных голоса в своей голове. Первый злобно прокричал:

Она врёт! Эта дрянь тебе врёт!

Ему ответил второй, спокойный и доброжелательный:

Зачем ей лгать? Возможно, это я сошёл с ума. Такое часто показывали в кино.

Ян хотел было испугаться или хотя бы удивиться голосам, но его уже ничего не могло удивить. Он и не рассчитывал, что сможет сохранить психическое здоровье в сложившейся ситуации.

– Анна, могу я увидеть свой дом – свой прежний дом? – спросил Ян, смирив голоса в голове.

Доктор взглянула на него с удивлением. Затем застыла на мгновение, задумавшись. Вынула из кармана рацию и вышла на связь:

– Ирк, это Анна. Приём, – шипение.

– Слушаю, Анна. Приём.

– Ян пришел в себя. Мне нужна твоя помощь. Проводите его в Просвет. Прием, – Ирк взял паузу для размышлений.

– У нас кончается «коктейль». Новые баллоны еще не доставили. Но если прикажешь, то отправимся. Я не сразу понял, о чём ты. Просвет – это тот, что Падший? Приём.

– Он самый. О нехватке «коктейля» мне известно. Даю добро, отправляйтесь завтра на рассвете. Через час пришлю Яна к тебе на инструктаж. Конец связи.

– Понял, выполняем. Конец связи.

Рация замолкла, Анна вопросительно взглянула на Яна.

– Ян, на фотографии в деле у вас голубые глаза. У вас прежде не было гетерохромии? То есть, глаза были одинакового цвета?

– Да. Когда я заглянул в зеркало, то испугался. Один глаз голубой, другой черный. В волосах появилась седина. Это из-за заморозки?

– Скорее всего, без исследований наверняка не скажешь.

Помолчали. Затем Ян спросил:

– Как вы думаете, доктор, прошлое – оно похоже на морскую глубину, а настоящее на водную гладь? Или что-то в этом роде.

– Всё зависит от вашего восприятия, Ян.

– Спасибо, Анна… за всё. Можно на ты? – Он улыбнулся, настолько искренне, насколько ему позволяла пустота и боль внутри.

– Конечно, – Анна улыбнулась в ответ.

– Я и вправду как терминатор.

Они рассмеялись, сначала неуверенно, затем громче. Доктор подбирала нужные слова, а её пациент позволял себя обманывать. Этот тандем помогал противостоять безумию Яна. В холодной палате внезапно стало теплее, а за круглым и запотевшим иллюминатором притаилось темное ничто.

Ян проснулся слишком рано. Ещё лежа в кровати, он прикоснулся к простреленному плечу, странно: за неделю рана полностью затянулась, и сейчас почти не болела. Он позавтракал овсяной кашей и кофе, которые выдавал кухонный автомат с причудливым для призрака прошлого интерфейсом управления. В котором Ян однако быстро разобрался. Столовая располагалась на первом этаже станции. До этого дня Ян выходил из своей палаты, лишь чувствуя голод, боясь встречи с живыми людьми: их сочувствующих глаз, и, что ещё страшнее, вопросов.

Станция Пионер была огромной, интерьером напоминала старый, повидавший всё на свете, круизный лайнер. На стенах виднелись ещё не истертые полностью репродукции картин и гобелены, резное дерево пока не отжило свой век, но кое-где деревянные панели уступили место стальным заплаткам. Второй этаж представлял из себя длинный коридор, по обе стороны которого были натыканы двери кают. Из дальнего конца коридора маняще поблескивала полированным деревом барная стойка, которую использовали теперь в качестве стеллажа для коробок и ящиков. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Ян обнаружил фрагмент роскошной ковровой дорожки прибитой к полу. Рядом золотым монолитом застыли огромные механические часы, их поддерживали потертые резные львы. Эти памятники культуры совершенно обескуражили Яна и, на мгновение, он вновь усомнился в реальности происходящего.