Читать онлайн Алишер Таксанов - Восстание жукобразов. Придет время, когда и мертвые встанут спросить

Многие считают, что моя работа очень простая и легкая. В их представлении: сидит пограничник на Контрольно-пропускном пункте хронопорта, проверяет документы и визы, смотрит в лица, шлёп штемпель на паспорт – и пропускает гостя в страну. Мол, почти лежачая работа, остается только кофеек одновременно пить. Такое видение зачастую навязывают наши СМИ, хотя никто из журналистов к нам так и не наведался и правду видеть не хочет.

Хронопорт – это огромный массив технически сложных и архитектурно многообразных сооружений, представляющий из себя порталы времени, то есть шлюзы, по которым двигаются в двустороннем направлении материальные объекты. То бишь туристы. Поясню проще: к нам из всех эпох прибывают люди, чтобы посмотреть, как нам живется в настоящем, что тут интересного, что носим, чтол кушаем, что слушаем и чем занимаемся, убедиться, что наше время не так уж плохое, и не так уж и хорошее, – и отваливают к себе, чтобы наговорить соотечественникам всякой небылицы. И я, как пограничник, проверяю их документы, то есть право посетить моё время, определить, что этот человек не навредит нам и не нанесёт ущерб там, где он живёт.

Гости, конечно, разные. Вот, к примеру, прибыл из 32 шлюза рыцарь средневековья. На нем доспехи, латы, меч и щит, большое копье, плащ за спиной. Передвигается с трудом, гремит металлом, из щелей огромного шлема с рогами на меня смотрят злобные глазки.

– О, презренный чужеземец! – гремит он, стуча железной перчатколй по щиту. – Впусти меня в свою страну! – и бросает мне на стол свитки пергамента – это документы с печатями его эпохи, мрачной, болезнеобильной, малокультурной. Реформация, Ренессанс наступит значительно позже, а сейчас это просто быдло, считающее себя аристократией.

– Цель вашего визита? – спрашиваю я, рассматривая фамильные документы, свидетельствующие, что податель сего является Дерэйем де Юнкерсом Вторым, бароном в шестом колене, берущем начало от некого Бартоламея Теодоре де Юнкерса, сподвижнике местного короля из какого-то захолустного королевства. То ли тринадцатый, то ли одиннадцатый век нашей эры.

– О, презренный чужеземец, что за странные вопросы мне изволишь задавать? – негодует он. – Я прибыл посмотреть, как живут мои потомки? Продолжают ли дело они своего славного предка, то есть меня? Сохранился ли мой замок? Умножили ли они мои богатства?

– А чем вы занимаетесь, сэр? – продолжаю задавать я стандартные вопросы, что расписаны в пограничной службе.

Рыцарь дрожит от негодования:

– Я сражаюсь с драконами, изволяю из плена принцесс, спасаю народ от мерзких существ! – и опять стучит перчаткой по щиту, чем оглушает меня. Я морщусь. Понимаю, что за словами рыцаря обычный трёп. Эти типчики грабят своих же подданных, насилуют, в своих замках пируют так, что валятся порой замертво от обжорства, когда простые люди умирают от голода, болезней и антисанитарии. Но нам вмешиваться в их эпоху нельзя, поэтому даже антибиотики передать не могу, не говоря о микроволновках или лампочках на солнечных батареях, чтобы освещать деревушки.

– Ясно, – зеваю я. – А средства для проживания в нашем времени у вас имеются?

Дерэй де Юнкерс извлекает откуда-то из недр своих доспех мешочек, туго набитый чем-то, развязывает и высыпает мне на стол золотые монеты. Опань-ки, это раритетные монеты, настоящие, антиквариат. В нашем банке такие активы охотно принимают.

– Ясно, денег хватит, – соглашаюсь я. – Только есть одно условие!

– Ты изволишь мне, барону и рыцарю ставить какие-то условия? – взрывается в негодовании Дерэй де Юнкерс, пытаясь извлечь из ножен огромный меч. – Да я разрублю тебя на части, мерзавец и презренный чужеземец!

Я с насмешкой смотрю на него. Этот чувак не знает, что стоит мне нажать на кнопку, как мощные магниты на потолке притянут его тушку наверх и переместят обратно в шлюз, откуда пинком отправят домой. Я не люблю грубости и оскорбления. Однако дело в том, что такие туристы приносят доход, и поэтому приходится выслушивать всякие гадости.

– Извините, Ваше величество, – говорю я, явно преувеличивая аристократический статус визитера. Но это делаю сознательно, так как рыцарь расслабляется, даже сквозь его шлем я чувствую удовлетворение его тщеславия. – Просто у нас не принято ходить с таким оружием. Нужно будет оставить на хзранение меч, копье и щит.

– Рыцарь без оружия смешон!

– Согласен. Но наши жители вас итак будут уважать, чтить и – самое главное! – боятся, так как вы настоящий рыцарь, который побеждает драконов! А мы слышали, как тяжело сражаться с этими летучими и огнедышащими гадами! Поэтому одной вашей перчатки и шлема будет достаточно, чтобы все перед вами трепетали…

Похоже, я убедил его. Дерэй де Юнкерс сдает оружие и, шумя железом, направляется к выходу. Документы и монеты, естественно, не забыл.

А я жду следующего туриста. На этот раз прибыли из тридцать пятого века. Двухголовый человек, причем одна голова женская, другая – мужская, на них тоже что-то вроде бы доспех, только более крутое, прогрессивное. Наверное, скафандр.

– Привет, мужик! – весело кричит женская голова. – Я – Юлиноса! Актриса, поэтесса, путешественница на Альфа Цефея и Бету Гомункулуса. Меня смотрят на квантовом телевидении трех звездных систем!

– А я – Бурмагир! – говорит мужская голова, только мрачным голосом. – Я инженер-механик звездолетов класса «Балтикус». Обычный человек, без всяких придуростей и наклонностей. Трудоголик!

– И алкаш! – фыркает напарница… или сожительница?

Я не знаю, что за созвездие Гомункулуса и корабли класса «Балтикус», поскольку в мое время такого не существует. Но и интереса не проявляю, так как нам нельзя знать будущее, чтобы не поменять его несоответствующему времени знаниями. Хотя интересно, как эти двуголовые хомо-саприансы могут жить и работвать в разных сферах? Если одна актриса на телевидении, то как этот мужик может чинить корабли? Разделяются что ли, а потом опять скрепляются? Ох, хочется спросить, но нельзя, нельзя. Полный запрет на будущее!

Бурмагир что-то бормочет под нос, но с женской башкой не спорит.

– Документы? – я хлопаю по столу несколько сердито. Но сержусь на себя, потому что не могу удовлетворить свое любопытство.

Левая рука большого тела извлекает из кармана некую энергетическо-пульсирующую субстанцию голубого цвета, и сквозь нее я вижу лицо Бурмагира. Ясно, это паспорт мужской головы. Правая рука хлопает по своим карманам скафандра, и Юлиноса выражает эмоции расстерянности и неудовольствия.

– Ах, я потеряла свой паспорт! Наверное, вчера в баре…

Мужская голова гневно оборачивается к ней:

– Дура! Это уже пятый паспорт за этот месяц! Как ты умудрилась его потерять?

– Ну, бывает, – разводит правой рукой Юлиноса. – Ты чего так негативно реагируешь?

– Потому что за твои потери плачу я! – орет Бурмагир.

– У нас с тобой одна кредитка!

– Но разные счета!

– Мог бы объединить!

– Я что, дурак что ли? Чтобы ты растранжирила все мои доходы? – воет от злости Бурмагир. Его пальца в биоперчатках нервно тарабанят по моему столу. Юлиноса хмыкает, но не отвечает. Она смотрит в зеркало и любуется собой. Вообще-то это служебное зеркало для пограничников, а не в качестве салона красоты.

Тут в дело вступаю я, потому что не все так просто с гостями из будущего. Я вздыхаю:

– Эй, подождите-ка! Так дело не годится! Я вас не могу пропустить по одному паспорту!

– Это почему? – краснеет уже от злости Юлиноса. – Я хочу посмотреть на ваш мир, когда вы еще так примитивны и глупы! Когда у вас радиоволны и обычное пещерное телевидение! Я интересуюсь прошлым! Хочу посмотреть, что носили женщины вашей эпохи…

– Женскую одежду я не буду носить! – прерывает ее Бурмагир.

Юлиноса пищит:

– Так и не носи!

– У нас с тобой одно тело! – возмущается мужская голова.

Я прерываю их скандал:

– Две головы – две личности! Мы не рассматриваем вас в одном теле. Так что мне нужны два паспорта. Или пройдет лишь один, то есть господин Бурмагир. А вы, мадам, – я тут обращаюсь к Юлиносе, – останетесь в камере ожидания до возвращения вашего… э-э-э… сожителя.

– Но мы не можем разделиться, – озадаченно говорит Бурмагир. – То есть можем в какой-то мере, но без соответствущего оборудования, которое есть в тридцать пятом веке, это сделать невозможно.

Я развожу рукками. Юлиноса начинает рыдать, Бурмагир нервно кусает губы. Он с надеждой спрашивает:

– Но… есть какие-то исключения? Ведь всякое бывает. Нам этот полет итак обошелся недешево. Знаете, как трудно из будущего в ваше настоящее прилететь? А тут возвращаться… И Юлиноса потом мне все мозги сожрет…

Конечно, как мужчина я понимаю его и поэтому пытаюсь ему помочь.

– Да, исключение есть, – киваю я. – Вы должны оформить документ, что ваша… сожительница – это домашний питомец.

– Кто? – Юлиноса широко открываеит глаза.

Бурмагир в недоумении смотрит на меня.

– У нас разрешено без паспорта провозить одно домашнее животное. Вы можете подписать документ, что Юлиноса, типа, ваша собачка…

– Я – собачка? То есть сука? – вопит от возмущения женская голова. – Да что вы себе позволяете?

– Ну, кошка, – предлагаю я другой тип домашнего животного. – Или вообще никак не перейдете границу!

Бурмагир оборачивается к Юлиносе и говорит:

– Соглашайся! Пока пограничник добрый. А то он может депортировать нас обратно!

– Да, могу, – улыбаюсь я.

– Но меня потом засмеют, – плачет женская голова. – Все подружки будут издеваться, что я была кошкой!

– Я никому не скажу! – обещает мужская.

И я поддакиваю:

– И я не скажу. Даже отметку ему, – я тут киваю на Бурмагира, – не поставлю, что он провозил кошку.

Юлиноса соглашается. И я пропускаю их через КПП в город. Они уходят довольные, при этом не переставая переругиваться из-за потерянного паспорта. Их скафангдо отливает феолетовым сиянием. Блин, что за фантастические технологии нас ожидают в будущем? Стоп – нельзя об этом думать!

За смену я проверил сотню гостей, сильно устал. Последним был неандерталец. Он явился передо мной в шкуре мамонта и с дубиной в руке. Говорил он плохо, что мне пришлось поднапрячь свои мозги, чтобы понять его речь. И чтобы вы поняли смысл, я транслирую это в современный разговор.

– Я хочу к вам! – сказал неандерталец.

– Зачем?

– Мяса набрать! У нас ледниковый период. Мамонты вымирают. Жрать нечего.

– А чем расплачиваться за мясо будете? – спрашиваю я озадаченно. Понятное дело, что в его время нет денег. Там и экономики нет. Там надо выжить в суровом климате.

– Я в Музее древней жизни экспонатом поработаю. Как накоплю денег на продукты, так вернусь домой. Меня в пещере племя ждёт.

– Та-ак, гастарбайтер, значит, – я чешу за ухом. В принципе, это не запрещено. Но нужно ему прививки сделать, чтобы не заболел современными болезнями и не занес в прошлое инфекцию. Я быстро оформил ему документ, сделал отметки и впустил через терминал. Неандерталец с именем Ыых-У-м ушел довольный. Его дубинку я оформил тоже как музейный предмет.

Вот так закончилась моя смена. Обычная работа рядового пограничника!

Медленно переступая через автобусы и высоковольтные провода на улицах, десятиметровый скелетон передвигался в одном известном ему направлении и не обращал внимание на перепуганных людей под его ногами; люди разбегались и прятались в домах или салонах автобусов. Огромные глаза на черепе горели ярко-зеленым цветом, костлявые пятиметровые руки болтались как плети, хотя так это существо удерживало равновесие. Судя по всему, земная гравитация ему не очень нравилась, но приходилось адапироваться, воспринимать чужую жизнь как свою, привычную где-то на другой планете. Или в другом мире.