Восставшая против нормы - страница 66

…А потом был длинный переход через подземный тоннель, потом езда на верховом роботе по заснеженному полю… Путь казался бесконечным, голова болела, хоть и не сильно, поэтому она и не стала принимать обезболивающее, но потом ее стало подташнивать, и тошнота все усиливалась… Эдельвейс мучилась головными болями с подросткового возраста. Не проходило ни одной недели, чтобы она хотя бы сутки не страдала от головной боли, часто сопровождаемой подташниванием, слабостью и разбитостью. Тогда она часами лежала на диване, повернувшись лицом к стене. А с возрастом головные боли стали мучить ее еще чаще, теперь приступы могли продолжаться по нескольку дней, никакие анальгетики не помогали… Откуда ей было знать, что обезболить мигрень анальгетиками невозможно? В Секретной Федерации ей подобрали обезболивающее, но если его принимать часто, можно нанести вред организму, а если не принимать…

Эдельвейс терпела до последнего, но по возвращении в коридоре Храма упала на колени, и перегнувшись пополам, исторгла содержимое желудка прямо на пол. Затем выпрямилась, но в следующий момент снова согнулась в приступе рвоты.

– Черт возьми, -заметила начальница отдела, – сколько прошло после травмы?

– Да уж несколько часов… Часа три или четыре.

– Так, значит, больше часа… Говоришь, у тебя после удара о стену текла кровь из носа?

– Только из одной ноздри, да и то чуть-чуть…

– Кровь из носа – это еще ничего, но… Головная боль. И рвота неоднократная. Это уже серьезно, – начальница задумалась. – По правилам следует вызвать врача.

Эдельвейс не возражала. Она не стала говорить врачу, что голова у нее болела еще и до травмы и что вообще она страдает головными болями с 13 лет, с тех самых пор, как… Нет, об этом не то что говорить имперскому врачу, даже вспоминать нельзя… Достаточно одного неосторожного слова, и… Этот врач все равно ей ничем не поможет, так ей объяснили в Секретной Федерации.

В результате врачом был составлен документ о травме, полученной на работе, во время боевой операции, и, хоть Эдельвейс и не являлась оперативником, эта травма считалась боевым ранением. И по имперским законам считалось, что человек, получивший боевое ранение во время исполнения служебных обязанностей, участвовал в боевой операции. Вот за участие в той боевой операции она и получила этот голографический браслет.

Капитан Кеннет нервничал. Эдельвейс оказалась хорошим специалистом, но для реализации плана это было не важно. Она держалась особняком, на контакт не шла. Была дружелюбна, но необщительна. И проломить эту стену вежливой настороженности Кеннет никак не мог. Впрочем, специалисты, составлявшие психологический профиль Эдельвейс после того, как Кеннет сообщил им новые данные о некоторых подробностях ее биографии и ее необычном хобби, не удивились тому, что она привыкла держать чужих людей на расстоянии, и предложили Кеннету необычный выход из положения.

Уточнив, в каком фехтовальном клубе занимается Эдельвейс, Кеннет решил заглянуть туда лично. Кронина он уговорил сопровождать его в качестве переводчика, так как знал, что автопереводчики правильно переводят отдельные слова, но не всегда точно передают смысл фразы. Кронин, помявшись, согласился.

Фехтовальный клуб размещался в похожем на складское помещение здании 19 века, сложенном из потемневшего от времени кирпича. Как только Кеннет вошел в залитый солнцем огромный фехтовальный зал с высокими окнами, он стал объектом повышенного внимания со стороны местных спортсменов. В зале было многолюдно. Фехтовальщики обоих полов в объемных колетах и масках сражались на различном оружии, от легких спортивных рапир до мечей.