– Не трясите его! – предостерегающе крикнул Кеннет, однако заметил, что Дэки открыл глаза и пошевелился: если он какое-то время и был без сознания, то уже приходил в себя.
Юноша приподнялся и сел, ошарашено посмотрев в сторону робота, и тут же из его очаровательного ротика вырвался такой поток отборных английских ругательств… Робот судорожно дернулся в последний раз и затих, видимо, впав от потрясения в ступор.
– А вы меня уверяли, что этот парень не говорит по-английски, – укоризненно заметил только что подошедший к Кеннету Кронин, которого срочно вызвали на место происшествия. Ему, правда, сообщили об одном пострадавшем, а тут, похоже, уже двое… Кронин был под впечатлением от лингвистических способностей Дэки: ему доводилось слышать всякое, особенно когда приходилось оперировать пациентов в полевых условиях, а анестезия заканчивалась, но такого виртуозного владения ненормативной английской лексикой ему еще слышать не приходилось! Из всего сказанного Дэки литературным было только выражение «аниматроника долбаная», сказанное по-русски в самом конце.
– Мне тоже интересно, где он такого набрался?! —пробормотал Кеннет.
– Господин Тариве-Лацис учился в имперской спецшколе с английским уклоном, – с гордостью заявил только что подъехавший к месту происшествия доктор Иеронимус, направлявшийся по делам в Нижнеклонский порт. Он, видимо, не понял ни слова из того, что сказал Дэки, а автопереводчик не смог такое перевести.
Кеннет выразил вежливое удивление:
– Это в школе такому учили? -на всякий случай поинтересовался он, хотя сильно в этом сомневался: судя по тому, что он только что услышал, господин Тариве-Лацис учился не в школе, а в подворотне.
– В школе? —удивился Дэки.– Я эту фразу услышал от американского младшего техника, когда робот-погрузчик уронил ему на ногу стальную болванку!
– Отрок сей зело челом скорбен, – со вздохом констатировал доктор Иеронимус, бросив на Дэки тяжелый взгляд. Автопереводчики захлебнулись: такие слова не были заложены в их памяти. Кронин удивленно приподнял брови: в совершенстве владея русским, даже он не понял значения фразы.
– Господин Тариве-Лацис у нас придурок, – радостно перевел загадочную фразу на современный русский язык один из наблюдавших за происшествием зрителей.
– Вообще-то я имел в виду американского техника, -поставил его на место доктор Иеронимус, которому кто-то из его свиты уже объяснил содержание сказанной Дэки английской фразы.
Поднявшись с земли, Дэки принялся яростно отряхиваться: его черные шаровары были все в пыли, светлая рубашка измазана. Кое-где к одежде прилипли опавшие лепестки отцветавшей черемухи, ковром устилавшие землю.
Окинув юношу быстрым взглядом, Кронин с облегчением констатировал, что крови не видно, и, судя по внешнему виду и поведению, серьезных повреждений у юноши явно нет, а значит, в медицинской помощи он не нуждается. А вот второй пациент, похоже, был в худшем состоянии. Он морщился и пытался принять более удобное положение, но не мог освободить прижатую роботом ногу.
Кеннет уже связался с инженером, и с минуту на минуту тот должен был привезти оборудование, необходимое для подъема робота.
Доктор Иеронимус подошел к упавшему роботу, окинул его беглым взглядом.
– Вот он вам поможет… -Иеронимус кивком указал Кеннету на Дэки.
На траву полетел какой-то предмет, который Кеннет вначале принял за арбалет, но при ближайшем рассмотрении понял, что это домкрат. Такой модели видеть ему еще не доводилось! Дэки проворно подхватил домкрат с земли и начал обходить робота со стороны зарослей, росших на другой стороне канавы. Кеннет последовал за ним.
