Восставший Восток. Палестина против Израиля и США - страница 3

Очевидная «стабильность режима», которой кичились сменявшие друг друга американские чиновники, такие как Хиллари Клинтон, основывалась на чудовищном полицейском аппарате, насчитывающем 1 200 000 человек (армия насчитывала всего 500 000), которые могли ежедневно совершать преступные действия. Империалистические державы утверждали, что этот режим защищает Египет от угрозы исламизма. Это было не более чем неуклюжей ложью. На самом деле режим идеально интегрировал реакционный политический ислам (по ваххабитской модели стран Персидского залива) в свою структуру власти, установив контроль над образованием, судами и основными средствами массовой информации (особенно телевидением). Единственной разрешенной публичной речью стали выступления в салафитских мечетях, что позволило исламистам, по совместительству, претендовать на роль «оппозиции». Циничная двуличность выступлений американского истеблишмента (Обамы не меньше, чем Буша) была идеально приспособлена к его целям. Фактическая поддержка политического ислама разрушала способность египетского общества противостоять вызовам современного мира (что привело к катастрофическому снижению уровня образования и научных исследований), а Вашингтон, периодически осуждая его «злоупотребления» (например, убийства коптов), мог легитимизировать свои военные интервенции как действия в рамках самопровозглашенной «войны с терроризмом». Режим мог казаться «терпимым» до тех пор, пока у него был предохранительный клапан, обеспечиваемый массовой эмиграцией бедных и средних слоев населения в нефтедобывающие страны. Исчерпание этой системы (на смену азиатским иммигрантам пришли выходцы из арабских стран) повлекло за собой возрождение оппозиционных движений. Забастовки рабочих в 2007 году (самые сильные забастовки на африканском континенте за последние 50 лет), упорное сопротивление мелких фермеров, которым грозила экспроприация аграрного капитала, формирование демократических групп протеста среди среднего класса (таких как движения «Кефайя» и «6 апреля») предвещали неизбежный взрыв – ожидаемый египтянами, но поразительный для иностранных наблюдателей. Так началась новая фаза освободительной борьбы, направления и возможности развития которой мы сегодня призваны проанализировать.

Происходящая сейчас египетская революция показывает, что можно предвидеть конец неолиберальной системы, пошатнувшейся во всех своих политических, экономических и социальных измерениях. Гигантское движение египетского народа объединяет три активных компонента: молодежь, «переполитизированную» по собственному желанию в «современные» формы, которые она сама же и придумала; силы радикальных левых; силы демократических средних слоев. Молодежь (около миллиона активистов) возглавила движение. К ним сразу же присоединились леворадикальные и демократические средние слои. Братья-мусульмане», чьи лидеры призывали бойкотировать демонстрации в первые четыре дня (будучи уверенными, что демонстранты будут разгромлены репрессивным аппаратом), приняли движение лишь с опозданием, когда его призыв, услышанный всем египетским народом, привел к гигантским мобилизациям 15 млн. демонстрантов.

Молодежь и радикальные левые ставят перед собой три общие задачи: восстановление демократии (прекращение полицейского/военного режима), проведение новой экономической и социальной политики, благоприятной для народных масс (отказ от подчинения требованиям глобализированного либерализма), и независимая внешняя политика (отказ от подчинения требованиям гегемонии США и распространения американского военного контроля на всю планету). Демократическая революция, к которой они призывают, – это демократическая социальная и антиимпериалистическая революция. Несмотря на то, что молодежное движение разнообразно по своему социальному составу и политико-идеологическим проявлениям, в целом оно относит себя к «левым». Об этом свидетельствуют его сильные и спонтанные проявления симпатий к левым радикалам.