Восточная трилогия - страница 7

Пишу не для того, чтобы хвалили,

В светских кругах меня заметили.

Пишу по одной известной причине:

Если всем трудно, прерву я молчание.

Пишу тогда, когда совесть молчит

Чиновников и силовиков района.

Когда закону пытаются рот закрыть,

Не сдержусь детей голодного стона.

Не пройду, где несправедливость,

Обман олигарха и нищета людей,

Где утеряно доверие, где лживость.

Революция не боялась даже королей.

Не перестану писать о нашей жизни,

О тех, кто под гнетом живет своих палачей.

Разделяю их рабскую жизнь и мысли.

Бейте по рукам несунов и сволочей!

Потому и пишу, что не в силах утаить

Коварные удары истории жизни моей.

Угнетателей нам невозможно любить,

Человек тянется к жизни – где светлей.

Не напишу тебе ни строчки,

Забыл я трепет прежних чувств.

Завидя вас в ночной сорочке,

Кошмар ночи любви безумств.

Седые волосы скрыла чалма,

Поблек румянец на щеках.

В глазах уже нет света, мгла,

И стройные ножки в подтеках.

Ты себя богиней возомнила.

Юность, вскружилась голова.

Одну себя в зеркале любила,

Забыв совсем про нежные слова.

А годы шли, и ты подурнела,

Так всегда бывает с гордецами.

Притязать на богиню не смела,

Юность королевы покрыто снегами.

Все исчезает в жизни бесследно,

Только память ваших юных годов.

Возвращается к вам заповедно

Лучами Бакинского утра восходов.

И снова майские туманы,

Растаяв, спускаются с гор.

Маком вытканы поляны,

И неба голубой простор.

Шуши кристальный воздух

Влечет меня уже давно.

Культуры карабахской отзвук

И черного сада доброе вино.

Равнины блещут изумрудом,

Богатым будет урожай зерна.

Но помню я о веке смутном,

Времен сепаратизма и раскола.

Все в прошлом безвозвратно –

Митинги, походы боевиков.

Война, и земли вернулись обратно,

Жаль солдат за пролитую кровь.

И снова на равнине праздник весны,

Джыдыр Дюзю украшен на славу.

Прошел Хары бюльбюль моей страны

Как дань памяти шехидам по праву.

Мне в жизни некого винить,

Мои успехи и потери – счет один.

Как мог до смерти, хорошо любить

Оставаясь также тобою любим.

Жизнь! Что за длинная дорога!

Короче быть может только на войне.

Ты в бой идешь, когда звучит тревога

И слышен зов убитых горем матерей.

Никого никогда в жизни не вини,

У каждого своя дорога и судьба.

На свою жизнь поскорее взгляни –

Когда с неба исчезла твоя звезда.

Что за поэт, читатель не приметил –

Как рокочет твое сердце в груди.

Как ты обидчикам народа ответил

Огнем тирады, мудрой мысли.

Я не замечен среди старых светил,

И молодыми неважно встречен.

И теми, кого не знал, кому не льстил,

Хулой и злобой в столице обеспечен.

С новой силой забили мои стихи,

Зазвучав одиноко в роковое время.

В них боль страдание, мудрые мысли,

Они обращены в грядущие поколения.

В Шуше был я много раз,

Сидели у булага, пили вино.

Друзья спешили на намаз,

Когда был вечер и темно.

Полюбил я булаг Натаван,

Как сердце красавицы бьет.

Такого не найти в Хорасан,

Он журчит и о любви поет.

В оккупации булаг замолчал,

Не проронил он ни слова.

Я знаю, он сердцем страдал,

И вот заговорил он снова.

Такой живучий и веселый льется,

Он льется с песней через край.

Сердце без остановок все бьется,

Ты долгую жизнь ему пожелай.

Мечты мои из детства –

О светлом пароходе.

Моем спасителе от бегства,

Новой жизни на свободе.

Но в десять лет я все узнал,

Приплыл на пристань катер.

И рок разлуки прошептал,